Линниченко Иван Андреевич

Иван Андреевич Линниченко

ЛИННИЧЕНКО Иван Андреевич (12 октября 1857, Киев — 9 июня 1926, Симферополь) — историк, археограф, литературовед.

В 1875 г. окончил историко-филологический факультет Университета им. Св. Владимира в Киеве, был оставлен при университете для подготовки к профессорскому званию. В 1884 г. в Санкт-Петербургском университете защитил магистерскую диссертацию, посвященную русско-польским взаимоотношениям в Древней Руси до конца XIII в. В 1884–1885 гг. преподавал в Новороссийском университете в г. Одессе. В 1886–1887 гг. занимался в архивах и библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Варшавы, Кракова, Львова, Праги, работая над книгой об истории сословий в юго-западной Руси XIV–XV вв., за которую получил степень доктора русской истории. В 1888–1895 гг. жил в Москве, служил приват-доцентом Московского университета, выступил одним из организаторов Славянской комиссии Московского археологического общества. Участвовал в работе археологических съездов. В 1896 г. вернулся в Новороссийский университет, где стал профессором. В 1911 г. организовал Одесское библиографическое общество, был его первым председателем. В 1919 г. переехал в Ялту, затем в Симферополь, где стал профессором Таврического университета. В 1923 г. принимал участие в разборе частных библиотек, хранившихся в бывших имениях Южного Крыма.

С Н.Ф. Федоровым познакомился в московский период жизни в библиотеке МП и РМ. В мемуарной статье «Мои встречи с Львом Толстым» (Одесские новости. 1913, 18 ноября), Л. дал характеристику личности Ф., его образа жизни, работы в МП и РМ, сравнив философа «по своей загадочности» со старцем Федором Кузьмичом.

Л. так описывал внешность Ф.: «Н.Ф., каким я его помню, был стариком возраста, несомненно, уже весьма преклонного, но еще удивительно бодрым, живым, порою капризным и вспыльчивым; худощавый, несколько уж согбенный, среднего роста, почти совершенно лысый, с бледным лицом изящного овала, с правильными чертами и удивительными лучистыми голубыми глазами» (Pro et contra I, 219–220). Воспоминание о «голубых глазах» Ф. было опровергнуто свидетельствами Н.П. Петерсона, Л.О. Пастернака, Н.Н. Черногубова, которые указывали, что у Ф. были карие (черные) глаза. По описанию Л., Ф. «ходил он всегда, и летом и зимой, в одном и том же костюме, состоявшем из старенького пальто, всегда в галошах. Приходил в музей чуть ли не с восходом солнца, уходил позже всех. Целый день без устали, с юношеской живостью, он бегал по лестницам, доставал книги, не имея терпения дождаться служителя или жалея его ноги» (там же, 219–220).

Л. отмечал энциклопедические познания и феноменальную память Ф., подчеркивал его мастерство библиографа: «К нему за справками и советами в Румянцевский музей приходили всевозможные специалисты, и Н.Ф., узнав, какой вопрос интересует вопрошающего, немедленно доставал, не справляясь ни с какими каталогами, целые груды книг и статей по желаемому вопросу. Заведовал он выдачей книг из библиотеки в читальную залу и доставал любую из требуемых книг немедленно, зная наизусть место каждой в огромной библиотеке Румянцевского музея» (там же, 219).

Говоря об образе жизни Ф., Л. утверждал: «Он жил жизнью, если не отшельника — людей и общество Н. Ф. очень любил, — то подвижника» (там же). Мемуарист подчеркивал аскетизм и бессребреничество Ф., внимание к нуждам других, указывал, что философ раздавал часть своего жалованья не только нуждающимся людям, к-рые приходили в музей «каждое двадцатое число» и к-рых его друзья и сослуживцы звали «стипендиатами Н.Ф.», но и некоторым «музейским служащим, считая жалованье их недостаточным» (там же).

Отмечая доброту и сострадательность Ф., Л. в то же время указывал, что философ-библиотекарь «к отдельным лицам относился часто крайне пристрастно»: «Не взлюбит кого, и вы ничем, никакими доказательствами не убьете его антипатии к тому или иному лицу, антипатии, рождавшейся у него, как у человека исключительной впечатлительности, случайно, иногда по пустому поводу. Правда, в этом отношении он обладал и хорошим чутьем, распознавая фальшь там, где многие видели искренность и убеждение» (там же, 220).

Л. оставил свидетельство об общении Ф. и Л.Н. Толстого. Мемуарист утверждал, что Толстой «не только высоко ценил нравственные качества Н.Ф., но прямо преклонялся пред ними, видя в нем одно из лучших воплощений своих теорий о любви к ближнему и опрощения жизни» (там же). В его воспоминаниях зафиксирован один из конфликтов Ф. и Толстого, описанный со слов Ф.: «У Н.Ф. с Толстым был разговор на какие-то философские темы, и Н. Ф. воззрениями Толстого остался недоволен. Когда Толстой стал ссылаться на то, что уже раньше писал о вопросах, бывших предметом спора, Н. Ф. ответил ему: “Да ведь вы, Л. Н. тогда были не только знаменитым писателем, но и неглупым человеком”» (там же, 221). Был свидетелем обращения Л.Н. Толстого к Н.И. Стороженко, вступившему в 1893 г. в должность библиотекаря Румянцевского музея, с просьбой примирить его с Ф. (там же, 220).

В период жизни в Москве и занятий в библиотеке МП и РМ Л. регулярно пользовался библиографической и научной помощью Ф. Философ-библиотекарь стремился одушевить Л. своими проектами международного книгообмена, устройства метеорологической обсерватории на бельведере МП и РМ в память В.Н. Каразина. 30 мая 1894 г. он сообщал Н.П. Петерсону, что Л. пишет статью «о реставрации здания Музея» и «обещал воспользоваться» при составлении текста статьей И.А. Борисова «К вопросу о каразинской метеорологической станции в Москве» (IV, 268). Л. активно поддерживал Н.И. Стороженко, старавшегося привлечь внимание властей и общественности г. Москвы к нуждам МП и РМ, расширить финансирование библиотеки. 4 октября 1895 г. в № 275 газеты «Московский ведомости» Л. опубликовал статью «Настоящее Румянцевского музея» за подписью «Амартол», в которой подчеркивал роль «общественных книжных собраний как орудий просвещения» и указывал на то, что забота о них должна иметь не частный, а «общегосударственный интерес». Характеризуя современное положение МП и РМ: «крупнейшее книжное собрание в Москве» существует на «более чем скудные средства», помещение музея давно не вмещает постоянно пополняющиеся коллекции, негде хранить книги и не на что приобретать новые, читальный зал слишком мал для возрастающего от года к году числа посетителей, штат же работающих не может быть увеличен из-за финансовых трудностей, — Л. завершал статью просьбой о сборе средств в пользу «Румянцевского музея — общественного учреждения первостепенной важности для всего русского интеллигентного общества»: «из скромных лепт каждого <…> могла бы образоваться сумма, вполне достаточная для пополнения библиотеки и вообще для улучшения ее внутреннего быта».

Работая над статьей, Л. всячески скрывал это от Ф., хотя все знакомые философа-библиотекаря, писавшие или собиравшиеся писать о МП и РМ, считали за правило советоваться с ним. В статье был брошен призыв к денежным пожертвованиям, чего Ф. категорически не принимал, отстаивая принцип библиотечного волонтерства. Кроме того, Л. планировал выразить в статье благодарность «идеальному библиотекарю» от лица читателей и сотрудников библиотеки. Объясняясь по этому поводу с Ф., Л. подчеркивал, что взялся за статью «исключительно в интересах Музея», а то, что статья не была прочитана ему вслух Н.И. Стороженко, случилось по его личной просьбе: «В этой статье я между прочим пользуюсь случаем публично выразить Вам те чувства благодарности и уважения, которые питают к Вам все работающие в Рум<янцевском> Музее <…>. Я опасался, чтобы Вы не настояли на исключении этого места, что было бы для меня неприятно, т. к. и я подобно многочисленным читателям Рум<янцевского> Музея Вам многим обязан. Вот это-то опасение и было единственной причиной, почему в статье я обошелся без Вашей корректуры (хотя и зная, что Вы могли бы меня, по обыкновению, ссудить весьма ценными сведениями)» (письмо от 30 сентября 1895 // IV, 637). В ответном письме Ф. просил Л. исключить из его статьи «всякое упоминание о нем» и подчеркивал, что чтение статьи на этапе ее подготовке к печати было бы для него «гораздо лестнее всяких похвал» (IV, 294, 295).

В период общения с Ф. Л. не был знаком с учением всеобщего дела. Вспоминая о Ф. в статье «Мои встречи с Львом Толстым», Л. характеризовал его только как «крайне любопытную» личность (Pro et contra I, 219). Знакомство с идеями Ф. произошло позднее, по всей вероятности, через А.К. Горского, который с конца 1912 г. жил в Одессе. В МА в папке «Материалов к творческой биографии Н.Ф. Федорова», собранной Горским, хранится вырезка из газетной публикации статьи Л. «Мои встречи с Львом Толстым». Горский ссылался на воспоминания Л. о Ф. в статье «Тяга земная» (Вселенское дело. Вып. 1. Одесса, 1914. С. 144–145) и брошюре «Перед лицем смерти. Л.Н. Толстой и Н.Ф. Федоров» (Харбин, 1928. С. 6).

Соч.: Речи и поминки. Сб. статей по истории русской литературы и биографических воспоминаний. Одесса, 1914. С. 311–319; Pro et contra I, 219–221.

Лит.: Непомнящий А.А. И.А. Линниченко: от прославленного в Новороссии профессора до нищеты Таврического университета // Пространство и время. 2014. № 2(16). С. 216–224.

Архивы: Государственный архив Республики Крым. Ф. 538 (И.А. Линниченко).

А.Г. Гачева