Памир

ПАМИР — горная система находящаяся преимущественно на территории Таджикистана.

П. для Ф. — одно из важнейших мест на своеобразной карте земного шара, которую он вычерчивает в своих сочинениях. Это географический центр земли связывающий в одно целое все прошлое и будущее человеческого рода.

Ф. верил, что Памир остается колыбелью всех арийских (индоевропейских) племен. Не исключал при этом, что это касается всего человеческого рода: «здесь покоятся забытые предки всех арийских и анарийских племен (Иафета, Сима и Хама)» (I, 243). Таким образом, Памир является предполагаемым центром, из которого люди распространились по земле и разделились на существующие сегодня расы и народы. Следовательно, Памир остается местом могилы праотца. Ф. утверждал, что эта гипотеза еще ждет подтверждения, но на ее действительность указывают многочисленные источники разного характера: лингвистические, антропологические и этнографические. «Если исторически возможно еще сомнение относительно Памира, как могилы (по народным сказаниям) или колыбели (как выражаются желающие забыть о смерти) предка, праотца, то географически и особенно этнографически Памир есть, несомненно, центр, кровля мира» (II, 22).

Ф. часто ссылался на этнографические сведения о культе священных гор, присутствующем в мифологиях многих народов и имеющем универсальный характер. В качестве примеров он приводил Эльбрус, Арарат, Олимп, Мориа и др. (I, 226). Но чаще всего Ф. называл Меру — священную гору индусов, упоминаемую в древнеиндийских текстах. Все эти вершины считались центром мира, прародиной предков и обителью богов. Сохраняли память об мифической эпохе и потерянном раю.

Настоящим первообразом всех упомянутых выше гор остается для. Ф. Памир: «Центром всех этих мест, могил предков отдельных племен, оказывается Памир, в котором библейское предание отождествляется с преданиями других народов. Эдем, царство жизни, стал Памиром (бесплодною пустынею, по-нынешнему), начальною первою могилою, к которой примыкают все другие могилы» (I, 226). Таким образом, Памир для Ф. — предполагаемое месторасположение библейского Эдема. Изгнание прародителей из рая обернулось превращением его во враждебную жизни пустыню: «Памир — гора первородного греха и наивысшего проявления смертоносной силы природы» (III, 373).

Как пустыня Памир остается зримым символом забвения отцов и потери чувства родства. Он — доказательство падшего состояния человека и должен побудить сыновей к преобразовательской активности. Это нравственный маяк, призывающий нас к отысканию прародины, воскрешению предков и восстановлению Эдема. Как выразился Ф.: «Пасха на Памире есть переход чаяния воскресения в деяние» (III, 373).

Своеобразными аналогами Памира в России являются также кремли, во главе с моск. Кремль, по мнению Ф., представляет собой «крепость, защищающую прах отцов» (III, 73) и стоит «в Памира-место» (III, 89). Памир — это «всемирный Кремль» (I, 159) — источник и «образец» (III, 90) кремлей. Похожие сооружения, выполняющие функцию хранилищ праха, Ф. находил также в древнейших городах мира: Вавилоне, Экбатане, Иерусалиме и др. В итоге Ф. мог расширить значение Памира на любое кладбище и даже всю землю: «Памир есть повсюду, где есть прах или кладбище» (IV, 449).

Ф. рассматривал Памир в контексте своеобразной «геополитики» общего дела. П. представал пограничьем в двойном смысле, что делало его территорией политических напряжений. Во-первых, ссылаясь на «Авесту», Ф. определяет Памир как «между Ираном и Тураном лежащий» (Федоров III, 386). Туран — это название Средней Азии, края пустынь и смерти; Иран — это, напротив, живоносная, земледельческая страна. Во-вторых, в конце XIX в. Памир стал ареной колониального соперничества двух империй: Российской и Британской. Согласно договору 1895 г., он отошел к России. Ф. выражает надежду, что в будущем рознь сменится дружбой и Россия с Англией будут сотрудничать в деле регуляции природы. Но полное раскрытие значения Памира принесет только его соединение с Константинополем как центром православия: «Константинополь всемирен только в связи с Памиром» (I, 167). Связь двух этих центров всемирной истории станет переходом «от воскресения трансцендентного к воскрешению имманентному» (I, 226).

Лит.: Мильчарек M. Образ Памира в философии Федорова // Литературоведческий журнал. 2011. № 29.

М. Мильчарек