Федоров в США

ФЕДОРОВ В США

Одна из первых отсылок к Ф. встречается в книге Рене Фюлоп-Миллера «Лицо и смысл русского большевизма» («The Mind and Face of Bolshevism»), переведенной с немецкого и опубликованной в США в 1927 г. Там Ф. кратко характеризуется как пример «возрождения русского мистицизма» (Op. cit., p. 262), который, как и многие другие философские концепции, стал частью ранней советской идеологии и политики. Более полный перечень основных положений, выдвинутых Федоровым, мы находим в тексте В.Л. Комаровича «Der Vatermord und Fiodoroff’s Lehre von der “Fleischlichen Aufstehung”», которая, хотя и не была переведена на английский язык, но часто цитировалась в работах, посвященных творчеству Ф.М. Достоевского, поскольку в ней детально рассматривалось влияние идей Ф. на смысловое и символическое содержание романа «Братья Карамазовы». Эмигрантский ученый Р.В. Плетнев продолжил анализ Комаровича в статье «Н.Ф. Федоров и Ф.М. Достоевский», опубликованной в 1957 г. в «Новом журнале», ведущем русскоязычном периодическом издании, выходившем в Нью-йоркском издательстве. Вслед за Комаровичем и Плетневым, было напечатано первое обширное исследование влияния идей Федорова на творчество Достоевского на английском языке, принадлежащее Роберту Лойду: статья «Достоевский и Федоров» («Dostoevsky and N.F. Fyodorov») 1962 г. В дальнейшем она была расширена до главы в его сборнике статей, посвященных Достоевскому (1970 г.). Эссе Лойда, авторитетного ученого, вызвало интерес к идеям Федорова практически у всех исследователей, которые обращались к интерпретации романа «Братья Карамазовы», вне зависимости от того, владеют они русским языком или нет. Таким образом, фигура Ф. в академических кругах американских ученых впервые обрела значимость не в контексте предшественников постгуманизма; напротив, он предстал как загадочный, эксцентричный философ, чьи представления о взаимоотношениях отцов и детей привлекли Достоевского, вызвали у него восхищение, и, возможно, преломились в его романе «Братья Карамазовы».

Хотя Л.Н. Толстой и В.С. Соловьев — две важнейшие фигуры из круга современников Ф., которые серьезно интересовались его идеями и даже находились под их влиянием, все же в биографической и критической литературе, посвященной им, едва ли упоминается имя философа общего дела. Одна из первых значимых биографий Толстого на английском языке, опубликованный в США в 1946 г. двухтомник под редакцией Э. Симмондса, отмечает, что Ф. был дружелюбным человеком, аскетичным библиотекарем, его праведная жизнь по христианским законам восхищала Толстого. Однако никакой информации относительно Ф. как философа, о реакции Толстого на идеи Ф. в этой биографии не представлено. Биография Толстого, написанная Г. Трайаутом и переведенная на английский язык в 1967 году, также упоминает об аскетическом образе жизни Ф., вдохновлявшем Толстого, но ничего не говорит о его философии. В знаменитой, в чем-то даже провокационной книге Дж. Штайнера «Толстой или Достоевский» (1959) высказывается предположение, что Толстой, уязвленный идеей смерти, приблизился к концепции воскрешения умерших, но автор монографии не углубляется в изучение этой проблемы. «Владимир Соловьев, русский мистик» («Vladimir Soloviev, Russian Mystic») — книга о Соловьеве, написанная в 1978 г. Полом Аленом по материалам проведенного им исследования. Только в ней детально прослежен путь знакомства Соловьева с идеями Ф. через посредство Достоевского, представлена их переписка, даны описания личных встреч, а также проведен сопоставительный анализ сходных и различных элементов их философских концепций.

Первые весомые публицистические работы на английском языке, которые рассматривают мысль Ф. как таковую, вне разговора о ее взаимодействии с мыслью Достоевского, Толстого или Соловьева вышли в 1950 г. в журнале «Русское обозрение» (“Russian review”). Это были переводы работ Н.А. Бердяева на английский язык, в особенности, его статья с одноименным названием «Н.Ф. Федоров» (сокращенная версия статьи 1928 года на русском языке, посвященной Толстому, Ибсену и Ф.), а также некоторые фрагменты комментария и критики из книги «О назначении человека» (“Destiny of man”), опубликованные в 1937 г., и несколько страниц из «Русской идеи» (“The Russian idea”) (1962 год). В своих размышлениях о Ф., Бердяев всегда говорит о нем как об одной из центральных фигур в истории русской религиозной мысли, но при этом все же критикуя свойственное концепции философа преуменьшение роли зла в мире и тенденцию к материализму в духовных вопросах. Следующий шаг в изучении и оценивании значения идей Федорова для русской философии был сделан Н.О. Лосским в «Истории русской философии» (1950) и В.В. Зеньковским в его двухтомнике «История русской философии», переведенном Джорджем Клайном в 1953 г. Зеньковский утверждает, что истинное значение концепции Ф. для русской философской мысли несомненно выше, нежели то, которое обычно приписывается ему в традиционных пособиях по истории, будь то книга «История философии в СССР» (1968–1971) или десятый том «Русская философия» (“Russian Philosophy”) из собрания по истории мировой философии Фредерика Коплестона. Согласно авторитетному мнению Зеньковского, Ф. — одна из центральных фигур в русской философии, чьи идеи вызывают широкий, но невероятно ценный критический резонанс. Но, с другой стороны, существует крупнейшее исследование русской философии на английском языке, принадлежащее И. Берлину («Русские философы» — «Russian Thinkers», 1978 год), в котором множество статей посвящено Толстому, Гегелю, Бакунину, Белинскому, Тургеневу и прочим, но нет даже заметки о Ф. Для И. Берлина, как и для многих других академических и независимых исследователей, разделяющих его социально-политические взгляды, единственными русскими философами, концепции которых заслуживают внимания, являются те из них, которые позиционировали себя либералами, мыслителями прозападной ориентации. Ф. же не принадлежал к их кругу, и это во многом усложняло попытки продвижения его идей и донесения их до англо-американского читательского сообщества.

Первые подробные выдержки из работ Ф. на английском языке появились в 1965 г., в двух сходных по тематике публикациях: трехтомнике «Русская философия» (“Russian Philosophy”) под редакцией Эди, Сканлана, Зелдина и Клайна, и книге, подготовленной А. Шмеманом: «Предельные вопросы: антология современной русской религиозной философии» (“Ultimate questions: An Anthology of Modern Russian Religious Thought”). Две эти книги и на сегодняшний день предлагают англоязычному читателю некое базовое знакомство с мыслью Федорова, в основном с текстами, взятыми из I тома «Философии общего дела». В 1990 г. впервые выходит в печать отдельным сборником собрание работ Ф.: «Н.Ф. Федоров. Для чего создан человек? Философия общего дела. Избранные сочинения» (N.F. Fedorov: “What Was Man Created For? The Philosophy of the Common Task; Selected Works”), в переводе и сокращении Элизабет Кутайсофф и Мерилин Минто. Данная книга предлагает наиболее полную подборку текстов Ф. на английском языке. Модель «общего дела» представлена как многуровневая, что позволяет читателям ознакомиться с рядом подзадач, составляющих основу главного дела человека, а именно — воскрешения умерших. И все же в этой книге представлены всего лишь 267 страниц из более чем 3000 страниц, составляющих собрание сочинений Ф. на русском языке. Сокращенный, адаптированный переводной текст, разумеется, может быть полезен как введение в идейный мир Ф., но он не может отобразить всей ширины, глубины и сложности тематических скрещений, длинных отступлений, заметок, поступательно-отступательных изменений в интонации, переходов от вдохновенной серьезности к очень острому, но меткому юмору — т. е. все содержательное и стилистическое богатство оригинала. Лишь когда большая часть работ Ф. будет наконец-то переведена на английский язык, только тогда образованная читательская аудитория, включающая в себя и специалистов других гуманитарных профилей (помимо исследователей русской культурной традиции) сможет ознакомиться и глубже проникнуться идеей «общего дела».

Самым знаковым для дальнейшего изучения философии Ф. в США стала публикация в Англии в 1970 г. двух томов «Философии общего дела» (издательский дом Грегга), предваренных качественным вступлением на английском языке, написанном Н.М. Зерновым. До этого доступ к работам Федорова в оригинальном издании 1906–1913 гг. или же к 1–3 выпускам избранных сочинений, изданным в Харбине в 1928–1930 гг., мог быть получен лишь в нескольких крупных исследовательских библиотеках в США. 20 избранных страниц из «Философии общего дела» (1 том), включенные в антологию русской религиозной философии 1965 г. под редакцией С.Л. Франка в Вашингтоне, также были важны. Однако лишь сборник, выпущенный издательским домом Грегга, получил широкое распространение, появившись на полках академических библиотек и в личном пользовании у читателей, знающих английский язык. И вскоре, уже в США, начали появляться первые диссертации и монографии, посвященные Федорову. Существенным было издание на русском языке в 1982 г. в СССР в серии «Философское наследие» тома избранных сочинений Ф., подготовленное С.Г. Семеновой, экземпляры которого поступили в европейские и американские библиотеки. А осуществленная в 1995–2000 гг. в Москве публикация как печатной, так и электронной версии четырехтомника собрания сочинений Федорова, подготовленного и откомментированного А.Г. Гачевой и С.Г. Семеновой, по сути, открыла доступ к полным текстам философа для всех владеющих русским языком читателей по всему миру. В дальнейшем, неоценимо важным для последующих исследователей философии Федорова может стать совместная коллаборация русско-американских специалистов по созданию качественной английской переводной версии полных текстов Федорова, в том числе и в онлайн-формате, так чтобы читатели не только в Америке, Великобритании и других англоговорящих странах, но и читатели, просто владеющие английским языком, получили полный доступ к оригинальным идеям Федорова и необходимым комментирующим и критическим текстам.

Как обозначено ранее, именно русские исследователи, которые жили и работали в эмиграции, внесли неоценимый вклад в первой половине XX в. в изучение и трактовку философии Ф. Во второй половине XX в. и другие авторы, помимо русских эмигрантов, начали публиковать свои исследования, интерпретации и комментарии к трудам философа. Джордж Клайн, который как раз и перевел книгу Зеньковского «История русской философии» и который также активно участвовал в переводе на английский язык и редакции трехтомника «Русская философия», опубликовал в 1968 г. сборник учебных лекций «Религиозная и антирелигиозная философская мысль в России» (“Religious and Anti-Religious Thought in Russia”), и значимую статью «Религиозные мотивы в русской философии» (“Religious Motifs in Russian Philosophy”) в академическом журнале (1969 г.). В данных работах Клайн представляет марксистский прометеизм XX в. как вульгаризацию воскресительного проекта Ф. Блестящая интерпретативная книга Джеймса Биллингтона «Икона и топор» (“The Icon and the Axe”), посвященная истории России, убедительно, хоть и кратко, упоминает о Ф. в связи с Толстым. И важным тут является не столько содержательный аспект комментариев Биллингтона, сколько вообще тот факт, что имя Ф., еще столь не распространенное в англоязычном мире, вдруг возникает на страницах одной из самых известных и авторитетных книг по истории русской культуры. Интересны и статьи Питера Вилза «Физическое бессмертие: материализм и трансцендентность» (“On Physical Immortality: Materialism and Transcendence”), написанные в доступной манере как для читателей общего профиля, так и для узких специалистов по истории русской культуры. Эти статьи, опубликованные в 1965 г. в журнале “Survey”, рассматривают идею Федорова о воскрешении в свете первых шагов советских коммунистов в направлении осуществления непосредственного физического воскрешения (мавзолей Ленина). В этом же году были написаны две магистерские диссертации по Ф.: работы Д. Грунвальда «Н.Ф. Федоров» (университет Нанси во Франции) и Д. Рапаглии «Религиозная философия Николая Федоровича Федорова» (Колумбийский университет, Нью-Йорк). Обе они находятся в открытом доступе благодаря системе международного библиотечного обмена.

В 1970 г. весомые исследования по Федорову в США продолжились. Алексей Киселев, который тогда преподавал в Пенсильванском университете, опубликовал три статьи, где обозначил современную актуальность идей философа: одну в итальянском журнале “Russia Criatiana” (1971), вторую в русскоязычном журнале «Грани» (1971), третью в «Новом Журнале» в Нью Йорке (1973). Однако первым самостоятельным и полномасштабным исследованием, посвященным концепции Федорова, стала докторская диссертация Д. Янга, написанная под руководством достоевиста Роберта Джексона, и защищенная в Йельском Университете в 1973 г.: «Философ общего дела: исследование жизни и мысли Николая Федорова» (“The Philosopher of Common Task: A Study of the Life and Thought of Nikolai Fedorov”). В 1976 г. Т. Закидальским в университете Брин-Мар была защищена вторая весомая докторская диссертация «Н.Ф. Федоров и его философия физического воскрешения» (“N.F. Fedorov’s Philosophy of Physical Resurrection”). В то время как диссертация Янга в основном ставила перед собой цель представить прежде практически неизвестного философа академическому сообществу, работа Закидальского представляла собой скорее непосредственный анализ философии Ф. как воплощения редукционизированного материализма. Оба исследователя после защиты диссертаций, продолжили изучение концепции мыслителя, но если Янг до сих пор работает в этом исследовательском поле, то работа Закидальского была прервана его трагическим уходом.

Помимо диссертаций, продолжали выходить в печати отдельные монографии, как, к примеру, труд Стивена Лукашевича «Н.Ф. Федоров (1828–1903): Исследование эупсихической и утопической традиции в русской философии» (“N.F. Fedorov: A Study in Russian Eupsychian and Utopian Thought”), опубликованный в 1977 г. В своей новаторской работе Лукашевич предлагает творческую интерпретацию «общего дела»: сквозь призму категории «эупсихического» ему удается схватить идейное ядро мысли Ф. Вскоре после монографии Лукашевича в свет вышли еще две монографии, каждая из которых независимо друг от друга фокусировалась на одной и той же проблеме. Это, во-первых, книга Джорджа Янга «Введение в философию Николая Федорова» (“Nikolai Fedorov: An introduction”) 1979 года. Данная работа развивает идеи, намеченные еще в докторской диссертации, и уже несколько десятилетий является классической англоязычной работой о Ф. Другая же книга принадлежит Людмиле Келер и называется «Н.Ф. Федоров: философия действия» (N.F. Fedorov: The Philosophy of Action). Она была опубликована в 1979 г. и также может быть рассмотрена как общее введение в философии Ф., отсылающее при этом к более широкому контексту, а именно к влиянию идей Ф. на русскую литературу, искусство, политику и религиозную мысль XX века. Важно учитывать, что вышеобозначенные работы Янга и Лукашевича были основаны на биографии Ф., написанной А.К. Горским и изданной в 1928 г. в Харбине под псевдонимом «А. Остромиров», в которой содержались неточные и в ряде случаев ошибочные данные относительно года и места рождения Ф., истории его семьи (матери и отца). Эти неточности перекочевали и в указанные полноформатные англоязычные работы по Ф. Позднее эти данные были прояснены и исправлены благодаря работам уже российских исследователей В.С. Борисова, А.Г. Гачевой, С.Г. Семеновой, В.В. Богданова, А.Н. Акиньшина и др., обнаруживших и опубликовавших прежде неизвестные архивные данные. То, что отличало книгу Янга от других исследований в области биографии Ф., это аналитическое описание материалов газеты «Асхабад», а именно 45 ранее не учтенных текстов, написанных самим Ф. или касающихся его философии. Их Д. Янг обнаружил в 1976 г. в архивах научной библиотеки Ленинграда. Новые данные внесли существенные коррективы в прежние теоретико-биографические суждения о Федорове. Так, долгое время считалось, что Ф. практически ничего не печатал и только его современники, точнее, очень узкий круг близких ему по духу людей, таких как Достоевский, Толстой и Соловьев, были знакомы с его идеями. Та критика концепции Федорова, которая реконструируется по материалам газеты «Асхабад», возможно привела к тому, что философ отказался от дальнейших прижизненных публикаций.

Десять лет спустя после работ Д. Янга и Л. Келер, в Германии в 1989 г. вышла капитальная монография М. Хагемейстера «Николай Федоров: исследование жизни, творчества и влияний» (“Nikolaj Fedorov. Studien zu Leben, Werk, und Wirkung”). Данная работа представляет собой всестороннее изложение и анализ философии Ф., в том числе, тех проблем, которые ранее не затрагивались англоязычной литературой; кроме того, книга раскрывает тему влияния идей Ф., формирования федоровской традиции, вводит в научный оборот новые имена и фигуры, которые так или иначе были связаны с философом общего дела или явились его продолжателями. Проведенное М. Хагемейстером исследование наследия Ф. и космистов, которые стали последователями философа, академично и энциклопедично по своему масштабу. В течение десятилетий работа Янга служила стандартным введением в биографию и мир идей Ф., представляла собой ключ, который в доступной для англоязычных читателей форме приоткрывает дверь в идейный мир Ф., книга же Хагемейстера воспринималась как фундаментальное, академическое исследование, особенно значимое для российских ученых.

Авторитетные работы о Ф. российских исследователей, прежде всего С.Г. Семеновой и А.Г. Гачевой, были встречены с восхищением и особым вниманием студентами в США, владеющими русским языком. Их книги открыли американским ученым доступ к ранее неизвестным фактам из биографии и философии Ф., углубили восприятие его идей, а также позволили исправить неточности в ранее опубликованной англоязычной литературе. Высокий уровень профессионального мастерства в понимании и раскрытии концепции Ф., который прослеживается в работах российских исследователей, отмечен американскими учеными, и сделанные Семеновой и Гачевой открытия, вне сомнений, помогут многим поколениям будущих студентов и исследователей философии Ф. в Америке.

Следовало бы ожидать, что доклады о Ф. будут чаще представлены на конференциях Американской ассоциации преподавателей восточноевропейских языков, Ассоциации исследователей славянской, восточноевропейской и евразийской культуры. Но в реальности, хотя на секциях конференций по славистике и были заявлены презентации по философии Ф., все же чаще всего доклады по его концепциям звучали в контексте религиозных и эзотерических исследований. В 1991 г. на международной конференции на базе Фордемского университета, организованной Б. Розенталь, впервые встретились выдающиеся исследователи философии общего дела, такие как С.Г. Семенова, М. Хагемейстер, А. Ванчу, Д. Шляпентох, В.В. Иванов, М.С. Агурский и Д. Янг. Хагемейстер представил вводный доклад, а также анализ философии Ф. в контексте традиции русского космизма. Янг рассказывал о том, как различные концепты и практики из западной оккультной культуры преломились в идеях Ф. Шляпентох представил свой взгляд на связь концепции активной деятельности философа с установкой советской идеологии на борьбу с природой. Иванов, Агурский и Семенова внесли существенные дополнения к вышеперечисленным презентациям, а также отметили важность идей Ф. для современности. Избранные доклады конференции были напечатаны в сборнике 1997 г. «Оккультизм в русской и советской культуре» (“The Occult in Russian and Soviet Culture”), который и по сей день привлекает внимание читателей, особенно тех из них, кто заинтересован в изучении проблем двадцатого века. В дальнейшем был организован целый ряд конференций, на заседаниях которых большое внимание уделялось идеям Ф. Среди них можно выделить следующие: Конференция по русской религиозной мысли в университете Висконсин (1993), конференция по русской религиозной мысли в Бергамо в Италии (1994), ежегодная конференция американской религиозной ассоциации в Монреале (2009), конференции по западной эзотерике в Калифорнийском университете (2007), университете Чарльстон (2009), Сан Хосе (2010), Университете Бристоля, Англия (2011). В то время как доклады, озвученные на конференциях по славистике, были содержательно рассчитаны на аудиторию, уже имеющую некоторое представление об идеях Ф., другие доклады, которые читались на конференциях по религии и эзотерике, напротив, представляли философа уже в ином контексте, открывали новые аспекты его концепции перед совершенно незнакомой с философией общего дела публикой.

Количество исследований славянской культуры в США в целом, и идей Ф. в частности во второй половине XX в. значительно увеличилось, о чем как минимум свидетельствует выход двух книг, показывающих влияние идей Ф. на культуру первой половины века. Ирен Масин-Делик, которая еще в своей статье 1981 г. отметила особую роль идей Ф. для точного понимания содержания романа Пастернака «Доктор Живаго», в своей книге 1992 г. «Победа над смертью: Миф о спасении в русской литературе XX века» (“Abolishing Death: A Salvation Myth of Russian Twentieth-Century Literature”) подчеркивала, что идея бессмертия вошла в тематику различных литературных направлений XX в., причем, на одном полюсе — модернисты, а на другом — (социал)реалисты (Masing-Delic I. Abolishing Death: A Salvation Myth of Russian Twentieth-Century Literature. Stanford: Stanford University Press, 1992, p. 18). Уже у писателей-предшественников, как полагает исследовательница, таких как Гоголь, Писарев, идея о бессмертии может быть обнаружена, правда лишь в зародышевом состоянии, в то время как своего расцвета зерно бессмертия обретает уже в работах В.С. Соловьева, А.К. Горского, Ф. Сологуба, А.А. Блока, Н. Огнева, Н.А. Заболоцкого. Глава книги Масин-Делик, посвященная Ф., хотя и невероятно лаконична, но при этом она являет собой одно из самых вдумчивых и проницательных обобщений жизни и творчества мыслителя, доступных на английском языке. Другая, не менее важная книга, которая исследует влияние идей Ф. на русскую культуру, — сборник статей под редакцией Ирины Паперно и Джоан Гроссман «Творцы жизни: эстетическая утопия русского модернизма» (“Creating Life: The Aesthetic Utopia of Russian Modernism”), вышедший в 1994 году. По мысли Ф., человек не создает жизнь, но он может ее реструктурировать, направить в нужное русло к общечеловеческой цели, которую он, а не природа, избирает себе как ориентир. Как отмечают авторы сборника, возвышенный термин «жизнетворчество», хотя и риторически возвышал творческий процесс до актов божественного творения, на практике означал не более чем создание эстетической (или в некоторых случаях просто художественной) идеальной личности, которой сами творцы стремятся соответствовать. Яркий пример символистского жизнетворчества — несчастливый брак поэта Александра Блока и Любови Менделеевой, который вместо того, чтобы быть воплощением союза между духовным творцом и дочерью науки, поэтом и его прекрасной дамой, лишь подчеркнул природное в супругах, показав, что они — простые смертные с обычными нуждами и чертами личности. Как отмечает Паперно, «они как пара осознавали те эстетические паттерны поведения, которые они стремились реализовывать. Говоря языком семиотики, жизнь художника воспринималась как текст, сконструированный и прочитанный таким же способом, какой широко распространен в искусстве» (Creating life, p. 2). Статьи, собранные Паперно и Гроссманом, таким образом, исследуют множество странных, ненамеренных поворотов, пересечений, от символистского эстетизма до сталинистских проектов по подчинению природы власти человека, идеи, близкой концепции Ф. о перенаправлении, переориентации жизни на высшие цели. И они также сумели показать, что идеи философа общего дела могут быть плодотворно изучены с позиций других дисциплин, таких как семиотика, культурология и гендерология. Также следует отметить и комментарии, а также отсылки к Ф. в монографиях по отдельным русским писателям: особенно исследование творчества Заболоцкого Д. Голдштейн, работы Р. Кукэ о Хлебникове, исследовательские работы по рассмотрению прометеистского характера советских технологий, выполненные М. Бурдетом («Эсхатология и технологическое будущее» — “Eschatology and the Technological Future”) и Б. Розенталем («Новый миф, Новый Мир, от Ницше до сталинизма» —“New Myth, New World, from Nietsche to Stalinism”).

Если Масин-Делик и авторы статей сборника “Creating Life” рассматривали идеи Ф. в связи с общим литературным, художественным и социальным контекстом русской действительности, серия книг под общим заглавием «Смерть и Бессмертие» (“Death and Anti-Death”) под редакцией Чарльза Тэнди подчеркивает философские и научные аспекты концепции Ф., а также технологические и постгуманистические тенденции, на которые указывают тексты философа. Первый том серии (2003 г) вышел под заголовком «Век после Н.Ф. Федорова (1823–1903») (“One Hundred Years After N.F. Fedorov ”) включает в себя статьи, написанные исследователями из США, Англии, Ирландии, Дании, Австралии, Тайвани и Италии. Три статьи из сборника посвящены непосредственно текстам Ф.: Тэнди, главный редактор, предлагает читателям краткое введение в концепцию Ф., а далее лаконично обозначает, как идеи Ф. соотносятся с различными концепциями новой технологической эры, включая молекулярные нанотехнологии анабиоза, бессмертия и путешествия во времени. Статья Янга «Федоров и йога» (“Fedorov and Yoga”) выявляет сходства и различия между философскими воззрениями Федорова ( XIX век) и Патанджали (V век) на практическое бессмертие, а не менее важная работа Д. Сканлана — первое издание на английском языке, которое систематически излагает позитивные, негативные и нейтральные отклики на идеи философа общего дела во второй половине XX в. в России. Другие же статьи из сборника Тэнди, в большинстве из которых даже не упомянуто имя Ф., тем не менее касаются тем смерти, споров относительно сущности смерти, а также метафизических и моральных взглядов на проблему смерти. Более поздние тома сборника «Смерть и бессмертие» включают в себя: Том 2 (2004): «200 лет после Канта, 50 лет после Тьюринга» (“Two Hundred Years After Kant, Fifty Years After Turing”); Том 3(2005): «Полвека после Эйнштейна, 150 лет после Кьеркегора» (“Fifty Years After Einstein, One Hundred Fifty Years After Kierkegaard”); Том 4 (2006) «Двадцать лет после С. де Бовуар, 30 лет после Хайдеггера» (“Twenty Years After de Beauvoir, Thirty Years After Heidegger”);Том 5 (2007) «30 лет после Лорен Айзли (1907–1977») (“Thirty Years After Loren Eiseley (1907–1977)”); Том 6 (2008) «30 лет после К. Геделя (1906–1978)» (“Thirty Years After Kurt Gödel (1906–1978)”); Том 7 (2009) «900 лет после cв. Ансельма» (“Nine Hundred Years After St. Anselm (1033–1109)”); Том 8 (2010): «50 лет после А. Камю (1913–1960)» (“Fifty Years After Albert Camus (1913–1960)”; Том 9 (2011): «Столетие после В. Дильтея (1833–1911)» (“One Hundred Years After Wilhelm Dilthey (1833–1911)”); Том 10 (2012) «Десять лет после Д. Ролза (1921–2002)» (“Ten Years After John Rawls (1921–2002)”); Том 11 (2013) «Десять лет после Д. Дэвидсона (1917–2003)» (“Ten Years After Donald Davidson (1917–2003)”); Том 12 (2014) «Столетие после Ч Пирса (1839–1914)» (“One Hundred Years After Charles S. Peirce (1839–1914)”); Том 13 (2015) «60 лет после А. Эйнштейна (1879–1955)» (“Sixty Years After Albert Einstein (1879–1955)”).

Второй том включает статью «Чем будут питаться бессмертные?», написанную Д. Янгом: она посвящена изучению идеи автотрофности в концепциях Ф. и В.И. Вернадского. В шестой том входит другая статья Янга на тему «Наследие Федорова: Взгляд на роль человека в истории в русском космизме» (“Fedorov’s Legacy: The Russian Cosmist’s View of Man’s Role in History”). Остальные упоминания имени Ф. разбросаны на страницах многотомника и в основном встречаются в статьях, посвященных анализу и размышлениям о современных путях развития философской иммортологии. Итак, многотомник «Смерть и бессмертие», по сути, выдвигает фигуру Ф. на передний план, ставит ее во главу угла активно развивающейся общемировой дискуссии (в англоязычном формате) по проблеме смерти и человеческих попыток ее преодолеть.

В 2012 г. вышла в свет книга Д. Янга «Русский космизм: Эзотерический футуризм Николая Федорова и его последователей» (“The Russian Cosmists: the Esoteric Futurism of Nikolai Fedorov and his Followers”) представила Ф. как стержневую фигуру русского космизма, а сам русский космизм — как важное философское направление в культуре, выражающее все самое ценное в русской мыслительной традиции. При этом Янг отсылает и к западной традиции, стремясь показать, как были восприняты идеи Ф. и космистов за рубежом (прежде всего в эзотерике). В ряды космистов, чьи идеи обсуждаются в связи с концепцией Ф., включены В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков, П.А. Флоренский, Н.А. Бердяев, К.Е. Циолковский, В.И. Вернадский, А.Л. Чижевский, В.Ф. Купревич, ключевые фрагменты текстов которых можно найти в книге, подготовленной С.Г. Семеновой и А.Г. Гачевой «Русский космизм: Антология философской мысли» (1993), где также произведено выделение двух ведущих линий в русском космизме: естественнонаучной и религиозно-философской, активно-эволюционной и активно-христианской. В то время как имена данных философов, а также их идеи уже более 20 лет составляют предмет академических дискуссий как в России, так и за рубежом, для американских специалистов подобная концепция русского космизма стала совершенным открытием, новой сферой для философского осмысления, в особенности для непрофессиональных читателей, собственно для кого, в целом, и написана книга Янга. Книга «Русские космисты», опубликованная в ведущем научно-академическом издательстве Оксфордского университета и получившая высокую оценку в рецензии, напечатанной в журнале “Times Literary Supplement”, который на данный момент считается в США одним из ведущих и самых авторитетных обозрений англоязычной литературы, привлекла большое внимание непосредственно к идеям Ф. и космистов, что ранее не представлялось столь возможным.

После публикации книги «Русские космисты» Янг продолжил читать многочисленные лекции, давать интервью на радио, телевидении, участвовал в онлайн-проектах в интернете, он получил множество писем от читателей со всех уголков США, а также из Европы и Азии. В 2017 г. вышел итальянский перевод данной книги. Отзывы читателей на саму книгу однозначно положительные. Так, один из читателей Амазона оставил следующую заметку: «Эта книга удивительна. Мои чувства, когда я нашел и прочитал книгу, схожи с теми, которые испытывали искатели золота во времена золотой лихорадки, когда девственный поток омыл камни и открылись первые проблески драгоценного золота. Сколько удивительных находок в этой книге! Мне казалось, что я достаточно много знаю о России и русской культуре, но эта книга предложила мне новые факты и перспективы». Другой читатель добавляет: «Очень редко академические исследования столь разжигают воображение, но эта книга — исключение. Я прочитал ее месяц назад и все еще периодически возвращаюсь к ней». Короткое публицистическое эссе, которое Янг написал для интернет-издания «Хаффингтон Пост» на тему «Вы правда хотите быть бессмертными?», собрало более чем тысячу ответных комментариев от читателей, большинство из которых никогда раньше не слышали о Ф. или космизме. Хотя его имя и идеи до сих пор не вошли в популярную культуру, уже невозможно утверждать, как это было еще 10 лет назад, что имя Ф. совершенно неизвестно в Америке.

Еще одной успешной презентацией идей философа общего дела и космистов, ориентированной на широкую аудиторию, можно считать выдающийся документальный фильм Джорджа Карея 2011 г. для BBC «Стучась в небесную дверь» (“Knocking on Heavens Door”), который не был показан на телевидении, но все же был представлен онлайн на Youtube в 2016 г. Фильм рассказывает о Ф. и его концепции, К.Э. Циолковском, С.П. Королеве, Ю.А. Гагарине и в целом о развитии советской космической программы, криогенных процедурах, а также об экспериментах по изучению сознания и отдаленных коммуникаций в лаборатории ISRICA в Новосибирске. Интервью с ведущими исследователями космизма, такими как А.Г. Гачева, В.С. Борисов и др., а также деятелем крионики Д.А. Медведевым, дают зрителям детальное представление об идеях Федорова, а также о последних шагах в развитии и воплощении концепции русского космизма. Комментарии зрителей к фильму, которые были оставлены под видео в Youtube, отражают весь спектр общественных реакций в США на Ф. и русский космизм: от гневных обвинений в безумии и полнейшей бессмыслице до восторженной похвалы. Так или иначе, зрители фильма живо ощущают тот восторг и преклонение, с которыми относятся к Ф. и космистам их русские последователи.

В России на сегодняшний день исследователи, как и новые поколения космистов, в своих размышлениях все еще основываются на собственно федоровских концептах отечественности и духовности. Достижения ведущих фигур, своего рода идеалов космистского движения всегда воспринимаются там как сакральные, как предмет национальной гордости, и поэтому размышления о будущем человечества часто обретают оттенок мистицизма, как традиционно христианского, так и в ряде случаев близкого по духу течениям Нью Эйдж. Но в США не так: здесь, как эквивалент космизму, возникла концепция планетарности и межпланетарности, и она лишена флера собственно национальной гордости. Единственная активная попытка совместить христианскую и научную модели бессмертия была предпринята сообществом церкви Вечной Жизни во Флориде, где Ф. почитается как святой. Богослужение здесь проходит примерно раз в месяц. Сам же девиз церкви, который можно найти на их сайте, звучит так: «Вечная жизнь — основанное на фундаменте науки сообщество, которое открыто для всех. Мы надконфессиональны и непредвзяты. Мы предлагаем членство для энтузиастов долголетия и мы, также являемся тем центром, где встречаются трансгуманисты и все те, кто заинтересован в проблемах старения, крионики и искусственного интеллекта. Мы надеемся, что приход Церкви Вечной Жизни станет для Вас теплой и вдохновляющей семьей». Миссия церковного сообщества также четко обозначена на сайте: «Мы верим, что технологический прогресс и все достижения человечества в целом позволят побороть старение и смерть уже в наше время. Главный принцип, которому мы следуем и который был выдвинут в свое время пророком вечной жизни Николаем Федоровым, — обретение бессмертия на земле не столько возможно и желательно, сколько обязательно для человека, является его главной задачей».

В наши дни версией космизма в США, вероятно, является не сообщество церкви Вечной Жизни, а трансгуманисты и постгуманисты, для которых религия в конечном счете представляет собой устаревший свод верований прошлого, а понятия «душа» и «дух» — лишь риторическая абстракция, поскольку, по их мнению, жизнь — это особая организация электро-физико-химических взаимодействий материи и энергии, которые не обязательно должны протекать в физических телах. Трансгуманисты считают, что все, чем мы являемся, когда-нибудь будет загружено в высокоразвитую матрицу. Русские же космисты могут рассматривать призыв Ф. к воскрешению умерших как чрезвычайно далекую цель, но при этом утверждают моральную и этическую необходимость веры в то, что такая цель в конечном счете может быть реализована на новом витке развития, причем это будет именно целостное, духо-телесное воскрешение. В США цель постгуманистов всегда ориентирована в будущее и никогда в прошлое. Как писал известный американский писатель начала XX в. Томас Вулф: «Вы не можете вернуться домой», в прошлое. Но для Федорова и русского космизма дом (прошлое) — всегда здесь, в настоящем.

Чарльз А. Стивенс (1844–1931), американский мыслитель начала XX века, который совершенно не был знаком с философией Ф., независимо от него предложил ряд идей, во многом сходных с идеями философа общего дела. Изучение сходств и различий между концепциями, предложенными в работах этих мыслителей, оказывается очень плодотворным в плане исследования в целом общекультурных различий между американской и русской традициями. Стивенс, житель поселения Норвей (штат Мэн) и потомок его основателей, прославился своими приключенческими романами и журнальными новеллами, рассчитанными на молодежь, которые он публиковал иногда под своим именем, иногда анонимно под различными псевдонимами. Ему принадлежат множественные рассказы об охоте, рыболовстве, гребле на байдарках и прочих других активных занятиях, составлявших досуг жителей Мэна, а также и более захватывающие истории о приключениях юных американцев, отправляющихся исследовать отдаленные, порой опасные, местечки Америки: реку Амазонку, джунгли Мексики и Вест-Индии, снежные равнины Лабрадора и Аляски. Какое-то время он находился на пике популярности как писатель журнальных новелл для молодых жителей Америки. Еженедельный журнал “Youth Companion”, публиковавший большинство его работ, даже оплатил ему полноценную образовательную программу по медицинскому направлению в университете Бостона, чтобы он смог в дальнейшем участвовать в создании контента для профильно-медицинского раздела журнала. Таким образом, с получением медицинской магистерской степени, продолжая при этом сочинять новеллы для “Youth Companion”, Стивенс все больше и больше вовлекался в сферу медицинских исследований, фокусируясь на проблемах старения, смерти, стремясь открыть строго научный путь к обретению бессмертия. В 1896 г. он опубликовал работу “Долгая жизнь» (“Long Life”), которая в дальнейшем составила лишь первый том целой серии книг, название которой он периодически менял: в 1905 г. она звучала как «Естественное спасение» (“Natural Salvation”), а в 1920 как «Как же мы достигнем бессмертия?» (“Immortal Life: How It Will Be Achieved”). Как и Ф., Стивенс был уверен, что в будущем науке удастся найти способы преодоления смерти и увеличить продолжительность жизни людей до бесконечности, создав, по сути, новый рай на земле. В то время были очень популярны идеи И.И. Мечникова о расширении видового барьера продолжительности жизни. Однако Стивенс спорит с ним: «Профессор Мечников хотя и утверждает, что человеческая жизнь может быть продлена в пределах от 40–60 лет, но при этом убежден в неизбежности старения и смерти. Но новые научные данные о способности клеток к регенерации опровергают эту позицию, показывая, что вечная мечта человечества о бессмертии может быть осуществлена и эта цель является стержневой направляющей эволюционного развития» (Stephens Ch.A. Salvation by Science (Natural Salvation): Immortal Life on Earth. From the Growth of Knowledge and the Development of the Human Brain. The Laboratory, Norway Lake, Maine, 1913, pp. 54–55).

Стивенс полагал, что основной ключ к расширению продолжительности жизни, а в дальнейшем и к обретению бессмертия лежит в постоянной регенеративной споcобносnи клеток. Биологические исследования, по его мнению, находятся лишь на начальной ступени познания человека, и если бы все те огромные средства, которые правительство бессмысленно тратит на войны или скачки, были бы перенаправлены на финансирование исследований, то человечество бы достигло невероятного уровня уже в пределах нынешнего поколения. Он писал: «Всегда важно иметь в поле зрения ориентир идеальной, долгой и счастливой жизни, в которой не будет места ментальным деструкциям и прочим другим враждебным биологическим предрасположенностям благодаря поддержанию молекулярной системы организма; это будет уже не звероподобная природная жизнь, но собственно человеческая, бессмертная. Именно такого уровня жизни мы должны достичь, или же умереть. Но умереть ради шага будущих поколений к вечности» (Op. cit., p. 58).

Климатический общепланетный контроль, внедрение химического поддерживающего типа питания, который вытеснит животную и растительную пищу, а также создание общемирового проекта по научному просвещению и развитию, который возглавлялся бы ведущими учеными и деятелями культуры, — все эти идеи составляют основу концепции Стивенса, и в чем-то созвучны положениям Ф. Как и у Федорова, дальнейшая эволюция человека и преодоление смерти произойдут не естественным путем, но при его активности, сопровождаемой развитием научного знания. Ф. считал, что человек призван собрать по крупицам останки своих предков, рассеянные по Вселенной, чтобы воскресить их. О своего рода веществе, материи, состоящей из частиц, пишет и Стивенс, однако характер этих элементов содержательно иной: «Для нас материя — живая, одушевленная. Она постоянно движется, изменяется и возвращается к самой себе путем самых различных общих законов жизни. Материя содержит элементы чувства; поэтому каждый кусочек, элемент этого мира пронизан разумом, интенционален. И это придает материи структурный характер» (Op. cit., p. 135).

Ярких различий в концепциях Стивенса и Ф. также довольно много. Разумеется, для Стивенса, так же как и для Ф., смерть не является неизбежной или сущностной для человека, ее существование обусловлено слабостью человеческой воли и неполнотой знания. В некоторых случаях, однако, для Стивенса (но не для Ф.) смерть все же не является чем-то демоническим и может быть даже предпочтительней при долгих страданиях от болезни и несчастья. Бессмертие, таким образом, по Стивенсу, не универсально, оно для избранных, для тех, кто готов к самосовершенствованию для ее достижения, в то время как остальные обречены на умирание. Рукотворное бессмертие не будет нуждаться в религиозных средствах (таких как иконы Христа или Троицы, литургии, молитвы, посты и пр.), чтобы достичь главной цели. Смысловое ядро христианства — личная готовность человека пожертвовать собственной индивидуальностью ради растворения в новой, лучшей жизни, также как одноклеточный элемент, не теряя себя, при этом жертвует своей идентичностью ради того, чтобы стать частью более сложного многоклеточного организма. Вот в чем истинное содержание христианской религии, по Стивенсу, как и всех религий, все остальное — суеверия. Воскрешение мертвых в конечном итоге должно быть достигнуто, но религиозно-христианскими путями, и оно будет скорее исключительно, нежели универсально. Стивенс не упоминает об освоении космического пространства: перенаселение в новые времена не возникнет как проблема, поскольку дефективные, анималистические, более низшие человеческие особи будут продолжать умирать, а счастливые, здоровые и разумные бессмертные больше не будут испытывать потребности в репродуктивности, также как и в каждом современном обществе граждане, стоящие на более высокой ступени финансовой и интеллектуальной иерархии предпочитают посвящать свои лучшие годы деятельности, нежели самовоспроизводству, и в то время, как уровень рождаемости у подчиненных социальных элементов системы растет, у подчиняющих, напротив, падает. В царстве на земле, согласно Стивенсу, здоровый, способный индивид будет жить вечно, наслаждаясь активной творческой, научной или интеллектуальной деятельностью, и в конечном итоге цикл жизни-смерти будет остановлен. В противовес Ф., который переосмысляет и переориентирует традиционные религиозные воззрения и практики, наполняя их новым содержанием, Стивенс не видит ничего полезного в религиозных доктринах, что стоило бы сохранить. Он пишет: «Это даже хорошо, если религиозные системы угаснут. Ничто не будет столь катастрофичным, чем их поддержание и сохранение. Буддизм, магометанство, христианство Константинополя и Рима сейчас представляют реальные препятствия на пути человеческого прогресса. Позвольте им исчезнуть, не поддерживайте их» (Stephens Ch.A. Natural Salvation: The Message of Science, Outlining the First Principles of Immortal Life on the Earth. The Laboratory, Norway Lake, Maine, 1905, p. 126). Основная цель всех религий, по сути, может быть достигнута научными путями, без увеличения и без того разросшихся институтов, поддерживаемых веками. Стивенс показывает, что то, что обозначается в религии как «душа», на научном языке означает систему сообщающихся клеток и есть часть более крупного многоклеточного организма. Если Бог и существует, то это не антропоморфизированная фигура, а пульсация чувствующей, никогда не умирающей клеточной сети, пронизывающей всю вселенную. Эта универсальная клеточная сеть, в религиозных воззрениях — Бог, совершенно безразлична к человечеству, не имеет на человека определенных планов, не раздает обещаний, наград или угрозы последующего наказания. Для Стивенса «человек может оказаться недостойным вечной жизни только если он ей не сможет соответствовать, если сам не сможет обрести бессмертие. Как и в прошлом, человек всегда достигал превосходство или по отношению к свирепым зверям или свирепым страстях лишь благодаря собственным усилиям. Как бы благочестиво он не молился и не полагался на Бога, борьба все равно была лишь его зоной ответственности» Stephens Ch.A. Salvation by Science (Natural Salvation): Immortal Life on Earth, p. 33).

В октябре 2015 г. на конференции по современному космизму, которую организовало нью-йоркское сообщество этической культуры, встретились американские представители трансгуманистских, постгуманистских, имморталистических и криогенических направлений современного американского космизма. Как сообщает Джон Кроули в статье для широко распространенного журнала “Harper’s”, среди участников конференции были Б. Готзель, автор «Манифеста космистов» (“A Cosmist Manifesto”), который рассказывал о проблемах и перспективах интегрирования модели человеческого мозга в компьютеры; трансгуманист Джеймс Хаджес, который предположил, что если «я» это всего лишь дух, как верят его друзья-буддисты, то совершенно неважно, какие девайсы или контейнеры содержат в себе это «я»; он также описывал возможность возникновения «философского зомби» (разума без человека). В своей отчет о конференции Кроули включает и краткое описание идеи Ф. о воскрешении умерших. Хотя философия Ф. не была основным предметом дискуссий, физик и компьютерный инженер Г. Приско все же высказался об этой удивительной возможности возвращения к жизни ушедших людей. Кроули пишет: «Как много если! Может ли сплетение квантовых элементов — мистическое соотношение раздельных субанатомических частей, - в конечном итоге соединиться в один момент в единое целое и установить информационные каналы сквозь время и место? Если так, то тогда квантовая археология действительно сможет вернуть к жизни давно умерших, где бы они не жили. Разумеется, возможной станет лишь передача информации» (Crowley. J. Everything That Rises // Harper’s Magazine, January 2016, p. 7). Таким образом, лишь невидимое содержание сознания, а не физическое тело, может быть воскрешено.

Как бы далеки не казались идеи, высказанные на данной конференции по космизму, от идей Стивенса, они во многом развивают и дорабатывают их. Также как сегодня представители русского космизма считают своим предшественником, отцом-основателем философа общего дела Ф., так и трансгуманисты, постгуманисты и имморталисты в США могли бы, если бы познакомились поглубже с идеями Стивенса, считать его своим предшественником. Ф. умер в неизвестности, но его идеи были подхвачены и развиты последующими поколениями русских писателей и мыслителей. Стивенс же умер в ореоле славы как писатель детских историй, но как первопроходец в сфере иммортализма он остался неизвестным для современных имморталистов, которые ориентированы лишь на будущее и для которых прошлое или любое представление о традиции, даже о собственной истории, не составляет большого интереса. Как и Стивенс, лидеры футуризма в США сегодня разделяют с русскими космистами убеждение, что человечество управляет своей эволюцией, ведет свою природу к более совершенному состоянию и однажды достигнет некоторой формы бессмертия — в телесном ли облике, или же в новых компьютерных формах, или же в принципе перестанет нуждаться в каком-либо воплощении. В США только сообщество церкви Вечной Жизни признает Ф. как своего истинного предшественника.

Одна из целей разработки и внедрения американской космической программы заключается в поиске и исследовании возможных альтернативных мест обитания в случае, если условия на нашей планете или всей Солнечной системе вдруг сделают человеческое существование более невозможным, но она не является частью более общей цели воскрешения умерших. Стивенс признавал силу альтруизма, присущего как одноклеточному организму, так и человеческому индивиду, которые решаются пожертвовать собственной идентичностью ради того, чтобы стать частью более сложного и совершенного живущего целого, но в то же время подчеркивал, что жажда самоутверждения и отстаивания себя также может привести к развитию общечеловеческого прогресса, особенно, если ученые будут вдохновлены этим желанием. Эта скорее дарвинистская вариация, также как иммортализм представляют американскую версию космизма и значительно отличающийся по этическим основаниям от идей Ф., стоящих на принципе соборности, который, по его убеждению, противоположен как альтруизму, так и эгоизму: «Жить нужно не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а со всеми и для всех; это и есть объединение живущих (сынов) для воскрешения умерших (отцов)» (I, 110).

В США как сепаратистские, так и интегративные, объединительные тенденции имеют богатую историю. В имморталистском движении индивидуалистические тенденции преобладают над общностью: лишь лучшие из лучших будут жить вечно, остальные же будут продолжать рождаться и умирать. Как отмечает Кроули, сопоставляя свой опыт знакомства с текстами Ф. с идеями, высказанными на конференции по современному космизму: «Современные космисты склонны, если не фанатично преданы, либеральному индивидуализму, в то время как прежнее поколение космистов стремилось к общности и равноправию» (Crowley J. Everything That Rises, p. 6). Американские постгуманисты и имморталисты в некотором смысле последовали за Стивенсом, развили его подход, тем самым создав огромную пропасть, отделяющую их от прошлого, но при этом лишающую знаний о своем предшественнике. Если идеи Ф. и его русских последователей, как мы надеемся, все же обретут своих сторонников в США, то важной задачей будет не только обеспечить широкой публике доступ ко всем переводным текстам русских философов, но и помочь последователям интегративного космистского направления открыть для Ф. и признать его и русских космистов родственными себе

Переводы текстов Н.Ф. Федорова на английский язык:

1. Edie James M., James P. Scanlan, and Mary-Barbara Zeldin. Russian Philosophy. 3 vols. Chicago: Quadrangle Books, 1965.
2. Fedorov Nikolai. Filosofiia obshchago dela: Stat’i, musli i pis’ma Nikolai Fedorovicha Fedorova. Edited by V.A. Kozhevnikov and N.P. Peterson. 2 vols. Farnborough, UK: Gregg. 1970. First printed 1906-1913.
3. Fedorov Nikolai. What Was Man Created For? The Philosophy of the Common Task; Selected Works. Translated and abridged by Elisabeth Koutaissoff and Marilyn Minto. London: Honeyglen, 1990.
4. Schmemann Alexander. Ultimate Questions: An Anthology of Modern Russian Religious Thought. New York: Holt, Rinehart & Winston, 1965.

Лит.:

1. Berdyaev Nicolas. The Destiny of Man. Translated by Natalie Dudington. London: Geoffrey. Bles, 1937
2. Berdyaev Nicolas. N.F. Fedorov // The Russian Review, New York, 1950, 124–130. (Translation and abbreviation of “Три юбилея: Л. Толстой, Ген. Ибсен, и Н.Ф. Федоров” // Путь. 1928, № 11, p. 88–94).
3. Berdyaev Nicolas. The Russian Idea. Translated by R.M. French.: Boston: Beacon, 1962.
4. Billington J.H. The Intelligentsia and the Religion of Humanity // American Historical Review. Vol. LXV (Washington, 1959–1960), p. 814–820.
5. Burdett Michael S. Eschatology and the Technological Future, New York: Routledge, 2015.
6. Cooke Raymond. Velimir Khlebnikov: A Critical Study. New York: Cambridge University Press, 1987.
7. Crowley John. Everything That Rises // Harper’s Magazine, January 2016, p. 4–7.
8. Fülop-Miller René. The Mind and Face of Bolshevism: An Examination of Cultural Life in soviet Russia. Translated by F.S. Flint and D.F. Tait. New York: Putnam, 1929.
9. Goetzel Ben. A Cosmist Manifesto: Practical Philosophy for the Posthuman Age. Humanity (2010).
10. Goldstein Darra. Nikolai Zabolotsky: Playing for Mortal Stakes. New York: Cambridge University Press, 1993.
11. Gruman Gerald J. C.A. Stephens (1844–1931) — Popular Author and Prophet of Gerontology // New England Journal of Medicine. 1956. № 254, pp. 658–660.
12. Grunwald J. N.F. Fedorov. Thesis, diplome, études sperieures, Université de Nancy, 1965.
13. Hagemeister Michael. Russian Cosmism in the 1920-s and Today // The Occult in Russian and Soviet Culture / Ed. B. Rosental. Ithaca, London: Cornell UP, 1997, pp. 185–202.
14. Hare R. Portrait of Russian Personalities between Reform and Revolution. London, 1959
15. Hughes James. Citizen Cyborg: Why Democratic Societies Must Respond to the Redesigned Human of the Future. New York: Basic Books, 2004
16. Kiselev A. Nikolai Fedorov Oggi // Russia Cristiana. № 118. Milan, 1971, pp. 7–28.
17. Kiselev A. Uchenie N.F. Fedorova v svete sovremennosti // Grani. № 81, 1971, pp. 122–153.
18. Kiselev A. Varsonofev i N.F. Fedorov // Novel Zhurnal. № 110. 1973, pp. 296–299.
19. Kline George L. Religious and Anti-Religious Thought in Russia. Chicago: University of Chicago Press, 1968.
20. Kline George L. Religious Motifs in Russian Philosophy // Studies on the Soviet Union 9, № 2. 1969, p. 89–91.
21. Koehler Ludmilla. N.F. Fedorov: The Philosophy of Action. Pittsburgh: Institute for the Human Sciences, 1979.
22. Komarowitsch W. Der Vatermord und Fiodoroffs Lehre von der ‘Fleischlichen Auferstehung // Die Urgestalt der Brüder Karamasoff: Dostojewskis Quellen, Entwürfe und Fragmente. München: Piper, 1928, p. 3–58.
23. Kornblatt Judith Deutsch and Richard F. Gustafson, des. Russian Religious Thought. Madison: University of Wisconsin Press, 1996.
24. Koutaissoff E. Some Futurological Aspects of Fedorov’s Philosophy of the Common Cause // Russian Literature Triquarterly. 12 (Apring 1975), pp. 393–407.
25. Lord R. Dostoevsky and N.F. Fyodorov // Slavonic and Wast European Review 40 (1962), p. 408-30. [This essay was later expanded into a chapter in his Dostoevskii: Essays and Perspectives. Berkeley, 1970, p. 175–234].
26. Losskii N.O. History of Russian Philosophy. London, 1952.
27. Lukashevich Stephen. N.F. Fedorov (1828-1903): A Study in Russian Eupsyhian and Utopian Thought. Newark: University of Delaware, 1977.
28. Mandelshtam Nadezhda. Mozart and Salieri. Tr. Robert A. McLean. Ann Arbor, 1973.
29. Masing-Delic Irene. Abolishing Death: A Salvation Myth of Russian Twentieth-Century Literature. Stanford: Stanford University Press, 1992.
30. Menzel Birgit, Michael Hagemeister, and Bernice Glatzer Rosenthal. The New Age of Russia: Occult and esoteric dimensions. Munich: Sagner: 2013.
31. Mirskii D.S. Some Remarks on Tolstoy // The London Mercury XX (London, June 1929), pp. 167–175.
32. Mochul’skii K. The Final Years: The History of The Brothers Karamazov // Dostoevsky. Princeton, 1967, pp. 565–596.
33. Mochul’skii K. The Idea of Social Christianity in Russian Philosophy // St. Vladimir’s Seminary Quarterly, XII (Crestwood, NY, 1968), pp. 157-160. [Tr. by T.E. Bird from an article in Pravoslavnoe delo No. 1 (Paris, 1939), 45-61].
34. Naiman Eric. Gathering Dust: The bizarre ideas of Nikolai Fyodorov and the Cosmists — and the lessons that might still be learned from their strange speculations [Review of Young, 2012 and Menzel et al., 2013. TLS: The Times Literary Supplement. (London). November 22, 2013, pp. 3–4.
35. Pletnev R. Grundlinien der philosophischen Lehre N.F. Fiodorows // Der Russische Gedanke: Festschrift N.O. Losskii. Bonn, 1934, pp. 135–140.
36. Pletnev R. N.F. Fedorov i F.M. Dostoevskii // Novyi zhurnal. No 50 (New York, September 1957), pp. 220–246.
37. Rapaglia, J. The Religious Philosophy of Nikolay Fyodorovich Fyodorov. M.A. Thesis, Columbia University. 1966.
38. Rosenthal Bernice, ed. The Occult in Russian and Soviet Culture. Ithaca: Cornell University Press, 1997.
39. Rosenthal Bernic. New Myth, New World, from Nietsche to Stalinism. College Station: Penn State University Press. 2012.
40. Scanlan James P. ed. Russian Thought After Communism: The Recovery of a Philosophical Heritage. Armonk, NY: M.E. Sharpe, 1994.
41. Scanlan James P. The Resurrection of Nikolai Fedorov as a Russian Philosopher // Death and Anti-Death. Vol. 1. One Hundred Years After N.F. Fedorov (1829–1903) Palo Alto: Ria University Press, 2003, pp. 49–80.
42. Schultze B. Russsische Denker: Ihre Stellung zu Christus, Kirche, und Papsttum.Vienna, 1950, pp. 199–210.
43. Seifrid Thomas. A Companion To Andrei Platonov's The Foundation Pit, Academic Studies Press, 2009
44. Sergey Timothy D. Boris Pasternak’s ‘Christmas Myth’: Fedorov, Berdiaev, Dickens, Blok. Ph.D. diss. Yale University, 2008.
45. Smoley Richard. Spaceship Earth: The Visionary Ideas of the Russian Cosmists [Interview with George M. Young]. New Dawn. (Melbourne, Australia) No. 140. September-October 2013, pp. 47–52.
46. Stambler Ilia. Life extension — a conservative enterprise? Some fin- de-siècle and early twentieth-century precursors of transhumanism // Journal of Evolution and Technology. Vol. 21 Issue 1. March 2010, pp. 13–26.
47. Stephens C.A. Natural Salvation: The Message of Science, Outlining the First Principles of Immortal Life on the Earth. The Laboratory, Norway Lake, Maine, 1905.
48. Stephens Charles Asbury. Salvation by Science (Natural Salvation): Immortal Life on Earth, From the Growth of Knowledge and the Development of the Human Brain. The Laboratory, Norway Lake, Maine. 1913.
49. Tandy Charles, ed. Death and Anti-Death. Vol. 1. One Hundred Years After N.F. Fedorov (1829–1903). Palo Alto: Ria University Press, 2003.
50. Tandy Charles, ed. Death and Anti-Death. Vol. 2. Two Hundred Years after Kant, Fifty Years after Turing. Palo Alto, CA: Ria University Press, 2004.
51. Tandy Charles, ed. Death and Anti-Death. Vol. 3. Fifty Years after Einstein, One Hundred Fifty Years after Kierkegaard. Palo Alto, CA: Ria University Press, 2006.
52. Tandy Charles. N.F. Fedorov and the common Task: A 21st Century Reexamination // Death and Anti-Death. Vol. 1. One Hundred Years After N.F. Fedorov (1829–1903). Palo Alto: Ria University Press, 2003, pp. 29–48.
53. Tolstoi I. L. Tolstoi. My Father: Reminiscences. Tr. A. Dunnigan. Chicago, 1971.
54. Utechin S.V. Bolsheviks and Their Allies after 1917: The Ideological Pattern // Soviet Studies 10 (1958–1959), pp. 113–35.
55. Versluis Arthur, Lee Irwin, John Richards and Melinda Weinstein, eds. Esotericism, Art, and Imagination. East Lansings: Michigan State University Press, 2008.
56. Versluis Arthur, Lee Irwin, John Richards, and Melinda Weinstein, eds. Esotericism, Religion and Nature. Minneapolis: North American Academic Press, 2010.
57. Wiles Peter. On Physical Immortality: Materialism and Transcendence // Survey 56 (1965), pp. 125–143; 57 (1965), pp. 142–161.
58. Young George M. The Philosopher of the Common Task: A Study of the Life and Thought of Nikolaj Fedorov. Ph.D. diss, Yale University, 1973.
59. Young George M. Nikolai F. Fedorov: An Introduction. Belmont: Nordland, 1979.
60. Young George M. Toward the New Millennium: Ideas of Resurrection in Fedorov and Solov’ev // In Scanlan, 1994, pp. 62–73.
61. Young George M. Fedorov’s Transformations of the Occult // The Occult in Russian and Soviet Culture. Ithaca: Cornell University Press, 1997, pp. 171–184.
62. Young George M. Fedorov, Nikolai Fedorovich (1829–1903) // Routledge Encyclopedia of Philosophy / edited by Edward Craig, London: Routledge, 1998. Vol. 3, pp. 574–575.
63. Young George M. The Search for a Practical Immortality: Fedorov and Yoga // Death and Anti-Death. Vol. 1. One Hundred Years After N.F. Fedorov (1829–1903). Palo Alto: Ria University Press, 2003, pp. 81–100
64. Young George M. What Will The Immortals Eat? // Death and Anti-Death. Vol. 2. Two Hundred Years after Kant, Fifty Years after Turing. Palo Alto, CA: Ria University Press, 2004.
65. Young George M. Fedorov’s Legacy: The Russian Cosmist View of Man’s Role in History // Death and Anti-Death. Vol. 3. Fifty Years after Einstein, One Hundred Fifty Years after Kierkegaard. Palo Alto, CA: Ria University Press, 2006.
66. Young George M. Our Temporary Enemy and Eternal Friend: Nature in the Thaumaturgical Christianity of Nikolai Fedorov // Esotericism, #Religion and Nature. Minneapolis: North American Academic Press, 2010, pp. 93–105.
67. Young George M. Esoteric Elements in Russian Cosmism // Rose+Croix Journal 8 (2011), pp. 127–139.
68. Young George M. The Russian Cosmists: The Esoteric Futurism of Nikolai Fedorov and His Followers. New York: Oxford University Press. 2012.
69. Young George M. Navigating Spaceship Earth: Four Russian Cosmists // Quest: Journal of the Theosophical Society in America. (Wheaton, IL) Summer 2013, pp. 105–120.
70. Young George M. Three Russian Cosmists: Fedorov, Tsiolkovsky, Chizhevsky // Heavenly Discourses: Proceedings of the Heavenly Discourses Conference, Bristol, 2011 / ed. Nicholas Campion. Ceredigion, Wales: Sophia Centre Press: 2016, pp. 61-71.
71. Young George M. The Cosmists: Evolving Into Space // Posthumanism, eds. Bess, Michael D. and Diana Walsh Pasulka. New York, Macmillan, 2018.
72. Янг Д. Иммортализм до и после Н.Ф. Федорова // Московский Сократ. Николай Федорович Федоров. Сборник научных статей. М.: Академический проект, 2018. С. 172–174.
73. Янг Д. Международное значение идей Федорова // «Служитель духа вечной памяти» I. С. 25–30.
74. Zakydalskii, Taras. N.F. Fedorov’s Philosophy of Physical Resurrection. Ph.D. diss. Bryn Mawr College. 1976.
75. Zenkovsky, V.V. A History of Russian Philosophy. Translated by George L. Kline. 2 vols. New York: Columbia University Press, 1953.
76. Zernov, N. The Russian Religious Renaissance of the Twentieth Century. New York, 1963.

Д. Янг

(пер. В.А. Щербаковой)