Богородское уездное училище
БОГОРОДСКОЕ УЕЗДНОЕ УЧИЛИЩЕ, трехклассное уездное училище, в к-ром в 1858–1864 гг. преподавал Ф.
Открыто 1 ноября 1822 г. (ЦГА г. Москвы. ОХД до 1917 г. Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 1361. Л. 41 об.–42). Деревянное здание для училища, построенное в 1802 г., подарил г. Богородску предводитель уездного дворянства Рахманов. Четырнадцать лет спустя здание БУУ уже нуждалось в ремонте: оно «помещается в собственном одноэтажном деревянном доме, находится в ветхом состоянии и требует починок» (Там же). Через сорок лет училище по-прежнему размещалось «в собственном деревянном доме»; здесь же находился деревянный одноэтажный флигель, в к-ром помещалось приходское училище, а также сарай и погреб. «Как дом, так и упомянутые при нем службы находятся в положении весьма ветхом», — констатировалось в документе (Там же. Ед. хр. 2188. Л. 57 об.–58). Штатный смотритель БУУ В.М. Михайлов сообщал в 1863 г. столичному начальству: «Все Богородские училища, за исключением училища уездного, помещаются в (наемных) квартирах <…> Богородское училище уездное помещается в собственном деревянном доме, существующем <…> с 1802 года, весьма ветхом и до крайности к помещению училища неудобном. К устранению таковых для училища неудобств первоначально предполагалось приобрести для него другой дом <...> а потом сделано было распоряжение о найме дома; но так как такого дома <…> до сего времени не оказалось», поэтому «училище и остается пока в своем доме старом, хотя и терпит от того крайние неудобства» (Там же. Л. 62–62об.). Директор училищ Московской губ. М. Малиновский в начале 1864 г. отреагировал на проблему следующим образом: «О покупке дома для Богородского уездного училища много лет производится большая переписка, дело не решается, а старый дом рушится совершенно. Исправление его, по отзыву архитектора, обойдется также дорого, как стоила бы и постройка нового. Домов, удобных для помещения по найму вовсе нет <…> Поэтому всего удобнее было бы не медля преобразовать это училище в улучшенное двухклассное приходское, для которого можно было бы легче приискать приспособленное к цели наемное помещение» (Там же. Ед. хр. 2184. Л. 11–11об.).
В.М. Михайлову удалось отстоять училище и добиться положительного решения вопроса. Во второй половине 1860-х гг. вместо обветшавшего здания на улице Московской уездного г. Богородска было построено красивое здание (т. н. «белая» правая половина здания нынешнего дома № 59). В газете «Современная летопись» (1 июня 1868) сообщалось: «редкий из проезжающих <...> не обратит внимание на выстроенный <...> каменный двухэтажный училищный дом».
В последующие десятилетия БУУ было преобразовано в городское мужское начальное училище, содержалось за счет казны и города и стало первым в г. Богородске государственным учебным заведением. После революции 1917 г. училище стало называться Первой советской школой. В настоящее время в нем располагается колледж (быв. ПТУ № 37).
БУУ содержалось из казначейства, в год поступало 2272 руб. 20 коп.; каждый ученик платил за обучение 2 руб. в год. Почетный смотритель был обязан жертвовать для училища 142 руб. 85 коп. в год (Там же. Ед. хр. 2188. Л. 57об.–57а).
Сначала училище было двухгодичным. Преподавались Закон Божий, грамматика, арифметика и геометрия, география, история, черчение и др. предметы. В 1830-е гг. предпринимались попытки введения новых учебных предметов. В 1834 г. штатный смотритель БУУ А. Дмитревский сообщал директору учебных заведений Московской губ. М. Окулову, что среди детей училища есть желающие по окончании курса учения поступить в гимназию. Однако для этого «требуется первоначальное знание в латинском и немецком языках» (Там же. Ед. хр. 1275. Л. 1). Дмитревский, «желая способствовать учащимся в успехах сих предметов», предлагал «принять на себя таковое обучение и приготовление ежегодно и без всякой платы». Штатный смотритель писал: «Обучение сим предметам предполагается начать с 1835 года, с употреблением на сие времени два раза в неделю в среду и субботу, в послеобеденное время, по одному часу. На что имею честь ожидать Вашего <…> предписания» (Там же). Однако инициатива Дмитревского не была поддержана вышестоящим начальством.
К 1836 г. БУУ стало трехклассным, здесь занималось 47 учеников из семей дворян (8), купцов (5), мещан (11), разночинцев (23). При училище была сформирована библиотека из 120 названий, 420 томов, но не имелось глобуса и географической карты Российской империи (Там же. Ед. хр. 1361. Л. 41 об.–42). В первом классе училища в 1844 г. занятия проходили по следующему расписанию: 1-й урок с 8.00 до 9.30 и 2-й урок с 9.30 до 11.00 «дополудни», 3-й урок с 13.00 до 14.30 и 4-й урок с 14.30 до 16.00 «пополудни». Расписание занятий в том же классе: понедельник — русский язык, география, чистописание, пространный катехизис и Священная история Ветхого Завета; вторник — арифметика, черчение и рисование, чистописание и письмо под диктант; среда — российская история и арифметика, после обеда «отдохновение»; четверг — русский язык, арифметика, чистописание, пространный катехизис и Святая история Ветхого Завета; пятница — арифметика, черчение и рисование, чистописание и география; суббота — российская история, письма под диктовку, после обеда — «отдохновение» (Cм.: Маслов Е.Н. Народному образованию в Богородском крае — 220 лет // bogorodsk-noginsk.ru).
В 1857/58 учебном году в БУУ обучалось 43 ученика. Ученики показали успехи: хорошие — 23, посредственные — 10, слабые —10. Учеба началась с 3 авг. 1857 г. и окончилась 11 июня 1858 г. Дети занимались в понедельник и пятницу с 8.00 до 14.00, в остальные дни с 8.00 до 12.30, что в неделю составляло двадцать уроков по полтора часа. Экзамены, или так называемые «частные годичные испытания», производились по всем предметам в каждом классе отдельно в присутствии штатного смотрителя, преподавателя предмета и свидетеля, как правило, из родителей.
30 октября 1858 г. учителем истории и географии БУУ был утвержден Ф. В янв. 1860 г., по рекомендации В.М. Михайлова, он начал преподавать эти же предметы в только что открывшемся Богородском женском училище. Необычный педагог завоевал авторитет и уважение со стороны начальства, коллег и учащихся двух богородских училищ. В «Отчете о состоянии Богородского женского училища 2 разряда за 1861/62 академический год» подчеркивалось: «окончательные годичные испытания показали, что образование в Богородском женском училище как в умственном, так и нравственном отношении шло с надлежащим успехом» (Московские губернские ведомости. № 31. 4 августа 1862. С. 196–197). Ф. преподавал в женском училище вместе с законоучителем Успенским и учителями БУУ Гамбурцевым и Калышкиным. О характере преподавания говорилось следующее: «Со стороны каждого из преподавателей главною заботою было развить и укоренить в детях понятие и ясное сознание как сущности самого предмета науки, равно и той пользы, какую могут они извлечь из преподаваемого. С этой целью каждый урок обращался по возможности в устную живую беседу наставника с ученицами» (Там же. С.197). Ф. преподавал в женском училище вплоть до июня 1864 г., получая жалованья 6 руб. 25 коп. в месяц (ЦГА г. Москвы. ОХД до 1917 г. Ф. 668. Оп. 1. Ед. хр. 5. Л. 20 об.–21, 37, 38об.).
В отличие от службы в Липецком уездном училище, где Ф. подвергался гонениям со стороны штатного смотрителя, вызывал раздражение и преследование некоторых учителей, в БУУ к Ф. относились с пониманием и дружелюбием. Обстановка в училище благодаря В.М. Михайлову была демократичной. Так, штатный смотритель «Богородских училищ» 17 ноября 1860 г. решительно пресек случай оскорбления учителем русского языка Г.Ф. Гамбурцевым ученицы 2 класса дочери «Богородского купца Евдокии Чечериной» (Там же.Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 2131. Л. 2-3об.). Ф. с В.М. Михайловым связывали уважительные и доброжелательные отношения, возможно, даже дружба. В некоторых документах их фамилии стоят рядом.
В «Формулярных списках о службе чиновников и учителей Богородских училищ» за 1858-1864 гг. есть сведения о педагогах, с к-рыми работал и общался Ф. Примечательна фигура законоучителя Нестора Ивановича Архангельского, протоиерея Богородского Богоявленского собора. Он родился около 1793 г., происходил «из духовного звания», в 1814 г. окончил Сергиево-Лаврскую семинарию и был определен священником Богоявленской церкви в Богородске. С 1823 г. стал служить законоучителем БУУ, а в 1829 г. «преподавал по одобренному Высокопреосвященнейшим Филаретом, митрополитом Московским, плану в Богородской градской церкви Христианское учение, составленное им систематически в беседах». В 1830–1850-е гг. Архангельский был «сотрудником попечительства о бедных духовного звания», «корреспондентом Московского комитета Российского Библейского общества», депутатом Богородского уездного суда, «директором Богородского уездного Отдела Попечительного о тюрьмах Комитета», членом «Богородского уездного Комитета общественного здравия». В 1863 г. законоучитель Архангельский выбыл из уездного училища «за выслугою лет» (Там же. Ед. хр. 2038. Л .2об.–6). После него Закон Божий преподавали Афанасий Пономарев, священник Богоявленского собора, и Александр Сергеевич Успенский, священник Богородской Тихвинской кладбищенской церкви, окончивший Спасо-Вифанскую семинарию (Там же. Ед. хр. 2176. Л. 7об.–9). С 1855 г. учителем истории и географии БУУ служил Павел Иванович Алябьев: родился в 1829 г., «из мещан», окончив 2 Московскую гимназию, выдержал испытания «на звание учителя истории и географии уездного училища» и в 1850 г. стал работать в Гжатском уездном училище; через 5 лет по прошению был перемещен в Богородск; в конце окт.1858 г. он «выбыл» из училища и его заменил Ф. (Там же. Ед. хр. 2038. Л. 11об.–14, 372об.–373). Учителем русского языка служил Герасим Федорович Гамбурцев, находившийся в должности с марта 1852 г. (Там же. Ед. хр. 2188. Л. 59). Рисование, черчение и чистописание вел Иван Васильевич Калышкин: воспитывался в родительском доме, в должности с марта 1842 г. (Там же. Ед. хр. 2203. Л. 2–2об.). С 1857 г. учителем арифметики и геометрии являлся Иван Сергеевич Половнев: москвич, из купцов, окончил 3-е Московское уездное училище; в 1863 г. директор училищ Московской губ. так отзывался о нем: «<…> Особенно слабо преподавание было по недостатку опытности, знания и усердия в Богородском уездном училище по математике у Половнева <…>» (Там же. Ед. хр. 2184. Л.11). После отставки Половнева в БУУ был определен молодой учитель арифметики и геометрии Н.П. Петерсон.
Ф. вместе со штатным смотрителем Михайловым и законоучителем Архангельским финансово поддерживали училищную библиотеку. В 1862 г. они пожертвовали 23 руб. на закупку для библиотеки книг и периодических изданий (Там же. Ф. 459. Оп. 4. Ед. хр. 73. Л. 1–2). В отчете Михайлова за 1863 г. высказывается мысль о преобразовании «фундаментальной библиотеки» при БУУ, к-рая перекликается с идеями Ф. о библиотеках как образовательных центрах:« <…>она хотя и заключает в себе значительное количество книг, но бо`льшая часть таковых состоит из устарелых учебников и таких сочинений, кои по содержанию своему в настоящее время уже не имеют никакого интереса <...> Чтобы привести библиотеку Богородского Уездного училища в надлежащий порядок, необходимо <…> во-1-х, исключить из библиотеки все учебники и книги, кои в настоящее время по содержанию своему уже не составляют ни малейшего интереса, заменяя их по возможности изданиями, более современными и сообразными с целью назначения самой библиотеки; во-2-х,озаботиться устройством новых шкафов,-вместо теперешних, вроде гардеробных, вовсе негодных для помещения библиотечных книг <…>» (Там же. Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 2188. Л. 60 об.–61об.). Можно предположить, что Ф. в стенах БУУ начал разрабатывать концепцию школьной библиотеки, к-рая должна превратиться в центр духовного просвещения и участвовать в процессе образования.
В отчетах для Дирекции училищ Московской губ. штатный смотритель Михайлов отмечал успехи Ф. в преподавании истории и географии. Дирекция отправляла данную информацию руководству Московского учебного округа. В отчете Дирекции учебных заведений Московской губ. за 1863 г. отмечалось: «Лучшие успехи в сем году оказались: <…> по Истории и Географии — в Богородском уездном (училище)»; успеваемость учеников Ф. оценивалась так: история — 5, география — 4. «Вообще преподавание идет успешно, исключая математику, в которой успехи слабы», — делался вывод об успеваемости учащихся БУУ (Там же. Ед. хр. 2176. Л. 75 об.–76).
В итоге на 1863 г. Ф. считался одним из лучших учителей в системе Московского учебного округа. Так, в циркуляре по управлению Московского учебного округа за январь 1863 г. сообщается: «Государь Император, по удостоению Комитета министров всемилостивейше соизволил пожаловать чиновникам Московского учебного округа за отличия по службе награды <…> Единовременные выдачи из сумм Государственного казначейства <…> учителям уездных училищ: <...> Богородского Федорову — 75 рублей» (Циркуляр по управлению Московским учебным округом. № 1, январь 1863 г. С. 4). Вскоре Ф. был повышен по чиновничьей линии: «Указом Правительствующего Сената от 25 февраля 1863 года № 2188 произведены за выслугу лет со старшинством в коллежские секретари: Богородского уездного училища — Николай Федоров» (Там же. № 4, апрель 1863 г. С. 5–6).
В июне того же года в отчете по МУУ были отмечены штатный смотритель БУУ Михайлов и Ф.: причем об «учителе истории и географии Федорове» в документе сказано, что он заслуживает «особенного внимания» (Там же. № 6. Июнь 1863 г. С. 9–10).
В марте 1864 г. в Богородское уездное училище прибыл учитель арифметики и геометрии Н.П. Петерсон. Приведем следующий документ: «Окончивший курс учения в Пензенском Дворянском институте Николая Петерсона допустить к преподаванию в Богородском уездном училище арифметики и геометрии, с производством ему жалованья в виде платы впредь до выдержания им установленного на это звание испытания» (ЦГА г. Москвы. ОХД до 1917 г. Ф. 459. Оп. 2. Ед. хр. 2829. Л. 24 об., 26 об.). По воспоминаниям Петерсона, он прибыл в Богородск 15 марта 1864 г. и в тот же день состоялось знакомство с Ф. Петерсон, прибывший в Богородск с тайной целью создания революционного кружка, после беседы с Ф. оставил революционную деятельность и стал его последователем.
По свидетельству Петерсона, каждое утро, «отправляясь в училище», он заходил за Ф., «и из училища уходили обыкновенно вместе» (Петерсон Н.П. Из воспоминаний о Федорове // Pro et contra I, 133). Петерсон так характеризовал систему преподавания Ф. в БУУ: «Под историею и географиею в низших школах, каковыми и были уездные училища, Н. Ф-ч разумел все не формальные только (как грамматика и арифметика), а образовательные предметы преподавания, и, по его мнению, при преподавании этих предметов в низших школах никаких учебников быть не может и не должно, — учебники должны быть заменены программами, фактический же материал для обучения, — которое должно быть и изучением местности, где школа находится, в географическом и историческом, т. е. во всех отношениях, — должен быть добыть учителем вместе с учениками — его сотрудниками» (Там же, 138). Ф. стремился к тому, чтобы ученики, изучая край, определили и уяснили себе его место в русской истории. По воспоминаниям Петерсона, Ф. занимался с учениками БУУ астрономическими наблюдениями: «Прежде объяснения, что такое полюс, ученикам указывалась полярная звездочка, и они уже сами видели, наблюдая по вечерам, что эта звездочка остается на одном месте, а все остальные перемещаются вокруг нее. Во время осеннего и весеннего равноденствия указывалась ученикам тот круг, который делало в это время солнце, и таким образом давалось понятие об экваторе и т.п. Таким же учебным пособием служила и земля с ее растениями, насекомыми и животными, а также и с местными памятниками старины» (Там же, 138). Ф. регулярно занимался с отстающими, оставался в классе «с учениками, которые не знали заданного урока, до тех пор пока они с помощью его не усвоят этот урок» (Там же).
Как и в Липецком уездном училище, в БУУ Ф. заботился о нуждах детей. «Большую часть своего жалованья (27 руб. с копейками) тратил на бедных учеников» (Там же, 138). «Узнав, что у одного из бедных учеников болен отец, а денег на лечение не хватает, Николай Федорович отдал ученику для этого дела последние деньги; когда же больной умер и не на что было хоронить его, Николай Федорович продал свой вицмундир, выручку отдал ученику-сироте» (Кожевников 2004, 66).
Ф. и Н.П. Петерсон пользовались любовью учеников. В письме Н.П. Петерсону от 29 июня 1907 г., сообщая список лиц, желавших получить I том «Философии общего дела», В.А. Кожевников упоминает одного из учеников Ф.: «Инженер-механик при Рязанс<кой> Губерн<ской> Управе Яков Федорович Архангельский. Рязань, Никольская ул., собст<венный> дом. В очень интересном, длинном письме вспоминает о Ник. Ф-че, учителе в Богородском училище в 1859–63 гг., когда учеником его был и автор письма. Воспоминания эти дают очень яркую характеристику Н. Ф-ча как преподавателя истории и как человека, написанную с живым чувством благодарности. Архангельский вспоминает с сочувствием и другого учителя, приятеля Н. Ф-ча, “учителя математики Петерсона (имя и отчество его он забыл), которого ученики также ужасно любили. Это был молодой человек по виду лет 23–25, по образу жизни подходивший к Н. Ф-чу”» (Pro et contra II, 35–36). В письме Н.П. Петерсону от 1 июня 1911 г. В.И. Алексеев упоминает среди учеников Ф братьев В.И. и Н.И. Елагиных (Там же, 177).
В.А. Кожевников подчеркивал нравственное влияние Ф. на учеников. Приводя фрагмент из несохранившейся статьи Ф., где говорилось о необходимости «убеждать детей в превосходстве нравственного порядка над экономическим» не принуждением, а собственным примером («учитель может устыдить нежалостливого воспитанника, подарив нуждающемуся то, в чем отказал ему товарищ») и звучала перефразированная евангельская формула: «Учитель добрый душу свою полагает за детей», Кожевников писал: «И что такой учитель возможен, это Николай Федорович показал своим собственным примером. Нам известны не только благодарные воспоминания о нем его бывших учеников, но и едва ли часто встречающийся случай, когда один из таковых, не видавший его многие годы, после окончания школы, сам уже в немолодом возрасте, в тяжелую минуту жизни, в поисках не за материальною, а за нравственною помощью, не нашел ничего лучшего, как издалека обратиться к нему за важным советом исключительно под влиянием ранних впечатлений о нем, как о совершенном наставнике» (Кожевников 2004, 66).
Уход Ф. из БУУ в июне 1864 г., по утверждению В.А. Кожевникова, был прямо связан с эпизодом помощи семье ученика, потерявшей кормильца. Продав вицмундир, чтобы оплатить похороны, Ф. был вынужден явиться на занятия «в настолько ветхой одежде, что случившийся, как нарочно, в этот день в школе приезжий начальник был изумлен невозможным костюмом преподавателя, и, когда тот отказался объяснить причину своей кажущейся неряшливости, предложил ему выйти в отставку» (Там же). Н.П. Петерсон свидетельствовал, что ревизию в училище проводил директор училищ Московской губернии М. Малиновский, которого «неприятно поразил костюм Н. Ф-ча», что отразилось «в придирчивости его к ответам учеников». «Директор <…> спрашивал по учебнику, а когда Н. Ф-ч хотел объяснить ему метод своего преподавания, не стал его слушать. Н. Ф-ч ушел из класса, оставив директора одного с учениками, и тотчас же подал прошение об отставке» (Петерсон Н.П. Из воспоминания о Федорове, 139). Петерсон уточнял, что когда М. Малиновскому «объяснили, что за человек Н. Ф-ч» и в чем причина «бедности его костюма», он не принял прошения об отставке, однако «Н. Ф-ч не хотел оставаться в Богородске после случившегося» и был переведен в Углич Ярославской губ. (Там же). 23 июня 1864 г. в циркуляре по Московскому учебному округу сообщалось: «Учитель истории и географии Богородского уездного училища, коллежский секретарь Федоров (перемещается) к таковой же должности в Угличское уездное училище» (ЦГА г. Москвы. ОХД до 1917 г. Ф. 459. Оп. 2. Ед. хр. 2829. Л. 55–55об.).
Для документального подтверждения произошедшего конфликта между Ф. и Малиновским были изучены архивные материалы 1864 г. Штатный смотритель «Богородских училищ» В.М. Михайлов ничего не сообщил о встрече вышестоящего начальника с Ф. Он лишь констатировал, что «учитель истории и географии коллежский секретарь Николай Федоров» выбыл из училища «за перемещением в другую Дирекцию училищ» (Там же. Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 2213. Л. 4об.). Более обстоятельно обрисовал учебный процесс в БУУ за 1864 г. директор училищ Московской губ. М. Малиновский. В частности, он отмечал: «<…> В Богородском уездном училище <…> много детей смышленых и хорошо успевающих» (Там же. Ед. хр. 2214. Л. 3об.). Малиновский подчеркнул, что успешная учеба учащихся зависела «от добросовестных трудов и особых усилий заботливого штатного смотрителя г. Михайлова» и преподавателей. Далее он кратко охарактеризовал учителя истории и географии Ф.: «Порядочно шло учение у Федорова, имеющего свои странности и недостатки, но человека трудившегося (далее написано карандашом. — В.Б.) [с] усердием и сведущего (1 нрзб. — В. Б.), замененного теперь учителем Клыковым, человеком также усердным <…>» (Там же. Л. 3 об.–4). Возможно, Малиновский отчитал Ф. и за то, что он противозаконно носит усы и бороду. При этом директор училищ Московской губ. сослался на изданный в 1864 г. циркуляр попечителя Московского учебного округа «О сбритии бород и усов служащих при учебных заведениях». В официальном документе, в частности, говорилось: «<…> некоторые учители гимназий и уездных училищ дозволяют себе носить усы и бороды, противно существующим на этот предмет узаконениям». Подчеркнув, что «наставники юношества» обязаны «внушать детям чувства законности», попечитель округа генерал-лейтенант Левшин предлагал директорам и штатным смотрителям «немедленно принять все зависящие от Вас меры на устранении замеченного мною беспорядка» (Там же. Ф. 459. Оп. 2. Ед. хр. 2830. Л. 1).
Так закончилась почти 6-летняя педагогическая деятельность Ф. в БУУ. В 1911 г. богородский инженер, краевед И.И. Алексеев, заинтересовавшийся личностью и идеями Ф., вступил в переписку с В.А. Кожевниковым и Н.П. Петерсоном и начал сбор сведений о жизни Ф. в Богородске и его службе в БУУ (Pro et contra II, 174-175,177-178,1057-1058). После его кончины в 1903 г. богородская интеллигенция призывала поставить Ф. памятник в городе.
Лит.:
Семенова 2004; Pro et contra I; Pro et conra II.
Архивы: ЦГА Москвы. ОХД до 1917 г. Ф. 156. Оп. 1. Ед. хр. 1275 (Прошения учителей о принятии на службу и переписка об учащихся,1834 г.); Ед. хр. 1361 (Годовой учебный отчет уездных училищ Московской губ. за 1836 г.); Ед. хр. 2038 (Формулярные списки о службе чиновников и учителей Дирекции училищ Московской губ. за 1858 г.) Ед. хр. 2131 (О беспорядках, произведенных учителем Богородского уездного училища Гамбурцевым,1860 г.); Ед. хр. 2176 (Именной список учителей Богородского уездного училища,1863 г.); Ед. хр. 2184 (Отчет по Дирекции училищ Московской губ. за 1863 г.); Ед. хр. 2188 (Отчет по Дирекции училищ Московской губ. за 1863 г.); Ед. хр.2203 (Список служащих по Московской дирекции,1864 г.); Ед. хр.2213 (Учебный отчет уездных училищ Московской губ.,1864 г.); Ед. хр.2214 (Осмотры учебных заведений Дирекции училищ Московской губ.,1864 г.); Ф. 459. Оп. 4. Ед. хр. 73 (Дело канцелярии попечителя МУО о пожертвованиях в пользу учебных заведений,1863 г.); Ед. хр. 2829 (Определение учителей по МУО,1864 г.); Ед.хр.2830 (Циркулярное предложение попечителя Московских уездных училищ о сбритии бород и усов служащих при учебных заведениях округа,1864 г.); Ф. 668. Оп. 1. Ед. хр. 5 (Кассовая книга Богородского женского училища, январь–декабрь 1864 г.).
