Язык Федорова
ЯЗЫ́К ФЕДОРОВА. Язык Ф. обусловлен особенностями его философского учения. Черты словоупотребления Ф. проявляются на таких языковых уровнях, как орфографический, словообразовательный, лексический, синтаксический.
Орфографический облик текстов «Философии общего дела» Ф. характеризуют, прежде всего, вариативность использования строчной / прописной букв и употребление орфографических окказионализмов (авторских неологизмов). Явление орфографической вариативности может быть проиллюстрировано следующими примерами: Анти-пасха и анти-пасха (переосмысленный теологический термин), Пасха и пасха (в значении ‘православный праздник’), пасхальные вопросы и Пасхальные вопросы (в значении «используемый Ф. способ изложения основ супраморализма»). Орфографических окказионализмов, относящихся к редкому типу новообразований, у философа немного, но они значимы с семантической точки зрения: востать, востание, переоружиться.
К орфографическим особенностям можно отнести также использование Ф. дефисных комплексов разного типа: анти-Заратуштра, все-личное, зло-употребление, не-городское, не-отец, философо-морфизм. Ср. и такие пары: теллуро-солярный и теллуросолярный.
Расширяя орфографический уровень до графико-орфографического, следует упомянуть разнообразные вкрапления в иноязычной графике, отмечаемые в текстах Ф.: da capo, devenir, revenir, nascuntur, Omnia divina, sed et humana omnia и т. п.
При обращении к словообразовательному уровню языка философа акцент следует сделать на основных способах образования авторских неологизмов. Подобные единицы у Ф. неоднородны в функциональном отношении: в большинстве своем они остаются окказиональными словами единичного употребления, сохраняя такие признаки, как творимость, заданность словообразовательной моделью, связь с порождающим текстом. Значительное число созданных философом лексем приобретают свойство терминологичности и становятся авторскими философским терминами. Слова этого типа (психократия, супраморализм) составляют ядро лексической структуры текстов Ф.
Словообразовательный аспект идиолекта Ф. может быть представлен как проекция на основные способы создания авторских неологизмов нетерминологической природы. Это, как правило, слова с невысокой частотой встречаемости, в т. ч. единичного употребления.
Одним из основных способов окказионального словообразования в творчестве Ф. является сложение, позволяющее обозначать составные понятия двойственной природы. Здесь реализуется одна из черт, характерных для языка и стиля русской философской литературы конца XIX — нач. ХХ в., — способность «соединять»: «Философия пришла к размышлению о природе своего языка, о его способности именовать, вычленять, соединять, классифицировать предметы и явления» (Грановская Л.М. Язык и стиль русской философской литературы (вторая половина XIX-го — первые десятилетия XX века). Баку, 2013. С. 10). Для обозначения понятий своего проективного учения Ф. использует разные виды сложения: сложение слов, сложение основ и сложно-суффиксальный способ.
При помощи сложения слов образованы существительные, обозначающие научно-просветительские и одновременно религиозные учреждения нового типа, образующие текстовую родо-видовую парадигму: храм-музей (Храм-Музей), храм-обсерватория, школа-музей, школа-храм, Храм-памятник, школа-выставка, школа-лагерь, школа-храм-музей, Кремль-школа, а также связанные с ними артефакты: змей-громоотвод, стол-могила.
Аналогичным способом образованы слова, обозначающие новый тип идеального, родового сознания: отец-предок, отец-праотец, а также новый тип человеческого коллектива: общество-организм, община-приход, деревня-город.
Сложением основ и слов образовано большое количество окказиональных прилагательных: аптечно-терапевтические (опыты), архитектурно-живописное (выражение), всемирно-гражданская (община), всемирно-сравнительная (выставка), зендо-славянское (мировоззрение), индустриально-милитарное (искусство), испытательно-воспитательное (значение), мануфактурно-торговая (суета), международно-постоянный (конгресс), небесно-земледельческая (культура), небесно-земной (вопрос), обязательно-сторожевое (государство), сыновне-отеческий (долг), сыновне-братское (дело), теллуро-солярная (сила), юридико-экономические (общества).
Этот способ окказионального словообразования объединяет значимую в семантическом отношении группу слов, состоящих из латинских или греческих корней и интерфикса. Некоторые из них имеют синонимы-дублеты, образованные на базе русских основ. К этой группе существительных относятся лексемы, входящие в авторскую философскую терминосистему: гистотерапия, гистогенезис, хаосография, порнократия, материократия, психократия, космоургия, гносеоургия.
Помимо сложения, в словотворчестве Ф. активно используется аффиксация. Наиболее активны суффиксы: -ость (боготварность, братственность, всемирность, детственность, дочерность (по Ф., «выражение любви нераздельной к родителям <…>; выражение любви к родителям живущим и особенно к умершим» (I, 137)), невольность, несвободность, неслиянность, несознанность, неродственность, отечественность, плодопеременность, полноорганность, рожденность, целость), -ств- (восприемничество, сыновство).
При образовании существительных на базе русских (или освоенных заимствованных) корней способ сложения дополняется суффиксацией: полноорганность, мыслепоклонство, взаимознание, душезрение, душетворение, оживотворение, братотворение, громопровод, обоготворение, родотворение, лицезрение, лицепредставление, отцетворение, отцеедство, тканетворение и другие.
Префиксация, как и суффиксация, используется Ф. реже, чем сложение. Для философа характерно образование «парных» терминов к собственным семантическим неологизмам при помощи приставки не-: небратство, неродственность, не-отец, несовершеннолетие, неученые. В окказиональное словообразование вовлекаются приставка анти- (анти-Заратуштра, анти-император, антипатриотизм, антипротестанская (политика); префиксоиды лже- (лже-Гераклит, лжеединство, лже-Заратуштра, лже-мессия, лже-Нерон, лже-Христос), все- (всегодовое дело, всеобщечеловеческий союз, всеотеческое дело, всепримиряющее дело, всеродовое единство, всеродственное слово, всесуточное дело, всеуничтожающий фанатизм, всехудожественный собор, всечеловек, всечеловеческий, всенародный язык), супра- (супралегальный, супраморализм); корни орган- (органогенезис, органосозидательный, органотворение, полноорганность), отец-/отц-/отч- (безотечный, всеотеческий, не-отец, отец-праотец, отец-предок, отцетворение), патро- (патробиография, патроморфизм, патрономия, патрофагия, патрофикация), теллур- (теллурический, теллурокосмический, теллурометеорический, космотеллурический), твор- (братотворение, дидотворение, душетворение, обоготворение, оживотворение, органотворение, отцетворение, работворение, родотворение, тканетворение), -ург- (антропоургия, гносеоургия, космоургия, метеороургия, теоантропоургия) и нек. др.
Лексическая структура произведений Ф. неоднородна. Основной массив лексических единиц образуют нейтральные слова общего употребления; их дополняют лексемы устаревшие: единствовати ‘быть единственным’, вопиять ‘взывать о чем-л.’ (в форме «вопиет»), любы ‘любовь’, доселешний ‘бывший, прежний’, зде ‘здесь’; слова и сочетания стилистически окрашенные: прост. изъездиться ‘придти в негодность’ («Слово смертный никогда не изъездится» (I, 330)), книжн. мерзость запустения («на кладбищах, на этих святых местах, царствует мерзость запустения» (I, 71)) и др.
Существенную часть лексикона Ф. составляют термины разных сфер употребления. При этом ядро лексикона составляют авторские философские термины, отражающие концептуальный уровень учения Ф. и образующие единую терминологическую систему. В плане лексической структуры произведений Ф. его терминотворчество может быть представлено в виде следующих групп терминов:
1. Термины, образованные морфологическим способом (сложение и аффиксация): пневматосфера, супраморализм, храм-музей (Храм-Музей), храм-обсерватория.
2. Термины, образованные морфолого-синтаксическим способом: громопровод, тканетворение, органосозидание.
3. Термины, образованные синтаксическим способом. Наиболее типичны для терминосистемы Ф. двухкомпонентные атрибутивные словосочетания, образованные путем согласования и управления: музей с вышкой, надорганическая эволюция, санитарный вопрос, прах предков, продовольственный вопрос, регуляция природы. Термины этого типа могут создаваться также на базе лексических или семантических авторских неологизмов: всеобще-человеческий антропоморфизм, небесно-земледельческая культура, лингвистическая пятидесятница.
4. Термины, образованные семантическим способом (терминологизация общеупотребительной лексемы): родство, родственность, сыны, отцы, совершеннолетие, храм, школа.
5. Переосмысленные термины других наук и термины богословия (транстерминологизация, разновидность семантического терминообразования): социализм, материализм, пауперизм, крейсерство, литургия, Пасха и пасха, Крещение, пятидесятница.
6. Философские лексемы и специальные философские термины многоаспектного характера, оригинально интерпретируемые Ф.: сверхчеловек, сверхчеловечество, смерть.
Специфика лексического уровня произведений Ф. проявляется и в привлечении философом большого количества непереосмысленных терминов различных областей духовной и интеллектуальной сфер человеческой деятельности.
«Проективное начало» федоровских текстов создается с использованием особого лексического массива, основу к-рого составляет специальная (в широком смысле слова) лексика: метеорическая регуляция, метеорический механизм, змейковый аппарат, градобойные мортиры, метод взрыва (в облаках), сейсмические явления, погодный цикл, естествоиспытательная сила.
Задача выхода человека в космос, бесконечный и неисчерпаемый в своих возможностях для бессмертной жизни, обусловила появление в лексиконе «Философии общего дела» большого количества терминов, связанных с астрономией, физикой, изучением космоса: солнечная система, воздухоплавание, космология, астрономия, аэро- и эфиронавтические средства, крейсерство, космический процесс, космические вещества, звездные системы.
Перед человеком ставится задача вечной жизни, для реализации к-рой необходима возможность восстанавливать утраченные или состарившиеся органы и ткани: «Нужно, чтобы микроскопы, микрофоны, спектроскопы и т. д. были естественною, но сознательною принадлежностью каждого человека, т. е. чтобы каждый обладал способностью воспроизводить себя из элементарных веществ, и, следовательно, обладал бы возможностью быть — конечно, последовательно, а не одновременно, — везде» (IV, 82). Эта задача формулируется Ф. при помощи большого количества терминов биологии, генетики, анатомии: гистология, организм, форма организма, нервно-мозговой аппарат, микроскоп, спектроскоп, животное гетеротрофное, существа автотрофные, бактерии, фотосинтез.
Специальный интерес представляют вопросы, касающиеся образного строя, поэтики произведений Ф.
Синтаксический уровень текстов Ф. демонстрирует тяготение автора к использованию сложных конструкций. Отмечается обилие сложных предложений с разного рода уточнениями, дополнениями, пояснениями. За этим стоит, с одной стороны, масштабность излагаемой философом конкретной мысли, с другой — желание максимально детализировать, прояснить ее. В сложных предложениях философ использует разные средства и приемы уточнения мысли. Это, напр., частотный в его текстах союз «то есть» («т. е.»), употребляемый в значении ‘вернее, говоря более точно’. Названным союзом нередко пестрят страницы сочинений философа. Союз повторяется в одном высказывании, в следующих друг за другом высказываниях, дается без скобок, в скобках, в составе заглавий и т. д. Напр.: «А что значило бы тогда познание самим себя, внешнего мира (т. е. природы) в прошедшем и настоящем, как не проект обращения рожденного, дарового в трудовое с возвращением силы, жизни и рождавшим; т. е. это был бы проект обращения слепой силы в разумную, осуществление которого и доказало бы, что жизнь — дар не случайный и не напрасный» (I, 53); «Вместе с тем XIX век есть прямой вывод, настоящий сын предшествовавших ему веков, прямое последствие разделения небесного от земного, т. е. полное искажение христианства, завет которого заключается именно в соединении небесного с земным, божественного с человеческим; всеобщее же воскрешение, воскрешение имманентное, всем сердцем, всею мыслию, всеми действиями, т. е. всеми силами и способностями всех сынов человеческих совершаемое, и есть исполнение этого завета Христа – Сына Божия и вместе Сына Человеческого» (I, 57); «Можно думать, что нравственное устройство мира станет христианским лишь тогда, когда не мысль только, не одно мировоззрение, но и само искусство, т. е. дело, станет коперниканским» (II, 234–235).
Сложность синтаксиса сочинений Ф. хорошо видна в заглавиях и подзаголовках его текстов. Философ сознательно восстанавливал «старинный способ длинных и подробных заглавий», раскрывающих тему и проблему текста. При помощи таких заголовков и подзаголовков происходит вычленение наиболее значимого аспекта в содержательном комплексе проблемы. Напр., название программной статьи Ф. «Супраморализм, или всеобщий синтез (т. е. всеобщее объединение)» включает синоним и краткое толкование центрального понятия. Такой способ построения текста трансформирует заголовок в первый элемент контекстуального определения термина, к-рое «разворачивается» в целом тексте. Роль подзаголовка, являющегося следующей составной частью пространного контекстуального определения, выполняет первое предложение текста: «Синтез двух разумов (теоретического и практического) и трех предметов знания и дела (Бог, человек и природа, из к-рых человек является орудием божественного разума и сам становится разумом вселенной), а вместе и синтез науки и искусства в религии, отождествляемой с Пасхою как великим праздником и великим делом» (I, 430).
Лит.: Азарова Н.М. Типологический очерк языка русских философских текстов XX века. М., 2010; Шестакова Л.Л. О языке произведений Н.Ф. Федорова // «Служитель духа вечной памяти» I. С. 421–429; Шестакова Л.Л. Понятие музея в философии Федорова: лингвистический аспект // Литературоведческий журн. 2011. № 29. С. 178–190;; Козловская Н.В. Типы авторских терминов в русской философии (на материале произведений Н.Ф. Федорова и Н.А. Бердяева) // Сибирский филологический журн. 2016. № 1. С. 185–192; Козловская Н.В. Н.Ф. Федоров о роли языка в будущем человечества: лингвистический аспект // Московский Сократ. С. 249–256.
